Помыться как следует, однако, не удалось. Сначала дурным голосом завопил сигнал тревоги. Затем в душевую ворвались космопехи, а с этими громилами не шибко поспоришь. Слов они не тратили. В долю секунды Максим был выхвачен из-под струй и не успел ничего понять, как вновь предстал перед начальством. В менее грязном виде, зато мокрым и совершенно голым. Впрочем, ему тут же сунули в руки трико.

А еще через тридцать секунд он понял, что начальство облажалось, и не успел даже обрадоваться, как осознал свою задачу: в темпе облачиться в скафандр, восстановить дружеский контакт с серпентийцем и как минимум убедить его прекратить разрушение купола. Генеральный секретарь выразил надежду, что ему, Максиму, это легко удастся. А грузный военный чин с совершенно кабаньей мордой и такими большими звездами, что их лучи выступали за кромку погона, угрюмо заявил, что в противном случае чужака придется уничтожить.

Да ну? Так найденыш и позволил убить себя! Максим достаточно нагляделся на его забавы, чтобы усвоить: шансы Кабаньей Морды уничтожить серпентийца пренебрежимо малы. Кто кого уничтожит, если дело дойдет до драки, – большой вопрос. Будь Максим игроком, он поставил бы на найденыша. Три… нет, даже пять к одному. Ведь люди – такие нежные и неприспособленные существа. Жить в вакууме им почему-то совсем не нравится. Плюс сто по Цельсию или минус сто – та же история. Не говоря уже о том, что в качестве пищи им годится только органика, да не любая, а очень даже специфическая! Избалованные существа.

Почему они вообще выжили на планете Земля – достойно удивления. Почему серпентийцы, в свою очередь, не заполонили собой всю Галактику – тоже непонятно…

Поразмышлять на эти темы Максиму не дали, да и что за размышления в спешке и суете! Иное дело в инерционной фазе коммерческого рейса! «Вычегда» летит сама по себе, повинуясь заданному импульсу скорости и притяжению небесных тел, а экипаж убивает время в промежутках между регламентными работами. Вот тут-то можно и пофилософствовать в свое удовольствие – конечно, если не помешают жены.

Максима грубо впихивали в скафандр, попутно инструктируя в несколько голосов. Он понял немногое, но главное: начальство напугано. Оно, начальство, любит, когда подчиненные докладывают, что у них все под контролем. Короче: чужака надо найти, убедить прекратить погром и желательно вернуть. Каким образом? Используя личный доверительный контакт, как же еще. А если серпентиец на контакт не пойдет? Надо сделать, чтобы пошел, задача ясна?

Удивительно, но Максиму не пришло в голову ни заявить о том, что он пилот, а не дипломат и не зверолов, и умыть руки, ни попытаться выторговать у обделавшегося начальства особые премиальные. Но даже если бы это пришло ему в голову, он быстро сообразил бы, что все равно не имеет выбора. Барбара не одобрила бы. А Карина, пожалуй, швырнула бы мужу в лицо особые премиальные.

Кабанья Морда хотел было навязать ему двух-трех космопехов в сопровождающие, в ответ на что Максим заявил, что посторонние могут помешать личному доверительному контакту; короче, либо он идет один, либо ни за что не ручается. И одна из высоких шишек, в коей Максим без всякой оторопи опознал Генерального секретаря Унии Наций, поддержала его.

Из сектора Б датчик давления слал на центральный компьютер сигнал: сектор еще не разгерметизирован. Начальство удалилось в аппаратную, а Максим был впущен в сектор. Пробираясь по коридору в неуклюжем скафандре при нормальном внешнем давлении, он чувствовал себя идиотом. Впрочем, так или иначе придется открыть дверь в сектор А… стало быть, очень скоро воздух уйдет и из сектора Б… Никакой разгильдяй тут случайно не остался?

Никакой. Сигнал тревоги орал что надо, а глухих или слишком глупых тут не держат. Все смылись. О людях пока что можно не думать.

Но где серпентиец? Неужели найденыш так и сидит в секторе А, в кабинете гендиректора? Странно. Но пока не проверишь, не узнаешь. В кабинетах начальства по понятным причинам не бывает видеокамер наблюдения.

Зато в коридоре Максим заметил сразу три камеры. Они медленно поворачивались, отслеживая его путь. Контроль над подчиненными – вот то, без чего начальству жизнь не в радость.

Ну-ну. Чертовски увлекательное дело – отслеживать, как отвыкший от силы тяжести человек неловко переступает ногами! Смотрите, смотрите. Самого-то главного вы не увидите, не надейтесь…

А каким оно будет – главное?

Максим не знал. Он полагался на удачу. Главным образом на то, что серпентиец не поведет себя как разъяренный пес. Хотя при его способностях поглощать все подряд уместнее было бы сравнение с акулой…

С дверным пультом он провозился куда дольше, чем рассчитывал. Пульт был рассчитан даже не на дурака – на анацефала. Для начала он предупредил Максима о том, что за броневой заслонкой и герметичной дверью – вакуум. Максим согласился с мнением пульта и потребовал прохода, на что вякнул сигнал тревоги – к счастью, короткий – и высветилась надпись: «Вы уверены?» Потом был затребован особый код, который Максим получил по радиосвязи, и все повторилось заново. А когда броневая заслонка все же откатилась, пришлось точно так же уговаривать открыться герметичную дверь.

Дунуло так, что Максим едва устоял на ногах. Загремели переборки. Весь воздух из сектора Б унесся в проеденную в куполе дыру столь стремительно, словно давно мечтал оснастить Луну хоть каким-нибудь подобием атмосферы. Взвились и устремились на волю не унесенные первой декомпрессией бумаги из перевернутой корзины, взвихрилась пыль, опрокинулось последнее неопрокинутое кресло. Скафандр сейчас же раздулся, превратив любое сгибание конечности в тяжелое физическое упражнение.

Серпентийца в кабинете не наблюдалось.

Максим ощупал уцелевшую мебель. Он не помнил, какое количество кресел, столов и шкафов составляло меблировку кабинета гендиректора, и последовательно проверил все. Конечно, в толстых перчатках скафандра тактильные ощущения отсутствовали напрочь, но душу грела уверенность: найденыш несомненно потянулся бы к старому знакомцу, чем и обнаружил бы себя. Увы – ни кресла, ни шкафы не проявили никакого желания прильнуть к ласковой ладони.

Без толку постояв под дырой в потолке и удивившись, насколько она круглая, как по циркулю, Максим отрапортовал. Найденыш вышел наружу, и искать его следовало вне купола. Где – вопрос. Луна, конечно, меньше Земли, но не настолько же, чтобы сделать поиск легким занятием! Хорошо еще, если чужак не убежал далеко. А он может!

Бормоча ругательства, Максим ретировался, задраивая за собой двери и заслонки. В ожидании выравнивания давления решил для себя: наружу-то он выйдет и поищет всерьез. Но если поиски в ближайших окрестностях не принесут успеха – гори все огнем! Пусть вояки сами ищут иголку в стоге сена и черную кошку в темной комнате. Кошки-то там, может, уже и нет. Свойства серпентийца темны и туманны. Уж если он маневрировал в космосе, так, может, способен преодолеть лунное притяжение и улететь себе восвояси по своим серпентийским делам?

– Нет его там, – объявил Максим высокому начальству и добавил так, будто это было его личным решением, спорить с которым не рекомендуется: – Пойду гляну снаружи.