Зарево охваченного огнем дома давало возможность видеть все. Огонь отражался от черной поверхности «ниссана», прорисовывая его целиком. За проемом для лобового стекла, разнесенного на осколки пулями Рябцева, Бегин различил силуэт человека. Он даже узнал его. Это фото сегодня Бегин видел в ориентировках в кабинете участкового Латыпова.

Антон Машков, уроженец города Орла.

Бегин трижды нажал на спусковой крючок, когда водитель дернулся, и «ниссан» снова тронулся с места, на этот раз устремляясь точно на Бегина. Две пули вошли в лицо Машкова, разрывая содержимое черепной коробки. Третья пронзила горло и перебила шейные позвонки. Машков завалился на руль. «Ниссан» повело вправо, и он ткнулся в стену дома. Тут же радостные хищные языки пламени перебросились со стены на автомобиль. Через несколько секунд пламя взвилось внутри салона, поглощая в своем чреве мертвого Машкова.

Из машины никто не выходил. Никто не стрелял. Больше там никого не было. Отравленный продуктами горения мозг Бегина с трудом осознал этот факт, но упорно отказывался делать следующий вывод.

Исмагилов выбежал из-за противоположного угла здания, привлеченный звуком выстрелов. Он увидел полыхающий «ниссан» и силуэт Бегина на фоне огня. Исмагилов вскинул оружие и открыл огонь.

Первая пуля пронзила бедро Бегина. Он ощутил это как толчок, просто потом почему-то нога отказалась держать его тело, и Бегин упал на колено. Второй толчок был в спину с левой стороны, под лопаткой. Пуля прошла навылет. Бегин услышал чавкающий звук, посмотрел вниз и заметил кровь. Та била из огнестрельной раны на его груди.

Бегин обернулся. Боли не было вообще, но силы стремительно уходили — словно кто-то открыл пробку, и вся жизненная энергия, завихряясь, уходила в образовавшееся отверстие. Даже чтобы поднять руку, Бегину пришлось заставить себя. Рука не слушалась. Пистолет заваливался на бок и никак не хотел брать стреляющего в Бегина человека на прицел.

А потом сознание, которое стремительно покидало пронзенного пулями Бегина, различило лицо убийцы. Исмагилов. Оперативники из убойного ехали задерживать его — и умерли там, на месте. Исмагилов был стрелком банды. И бог знает, сколько человек он убил.

Энергично шагая к Бегину, Исмагилов снова выстрелил. Пуля прошила правую сторону груди Бегина, в районе ключицы. Снова чавкающий звук разрываемой плоти, тошнотворный запах собственной крови и полное отсутствие боли. Слабость накатывала все сильнее.

Бегин попытался выровнять пистолет, чтобы взять Исмагилова на прицел. Проклятая рука отказывалась слушаться. Она внезапно потяжелела, будто на нее навесили гири.

Бегин подумал о Рябцеве, которого он только что вытащил из огня. Если Бегин упадет, Рябцев получил контрольный выстрел в затылок. И все будет напрасным.

Зарево пламени от огнедышащего дома сверкнуло в глазах Исмагилова, которые были полны осознания своей победы.

«Один точный выстрел. В этой жизни от тебя никто больше не потребует ничего. Один точный выстрел — и ты свободен».

Это оказалось на удивление легко. Сознание смогло подчинить тело, которое стремительно лишалось крови и сил. Бегин нажал на курок. Пуля вошла в правый глаз Исмагилова. Его голова дернулась назад, и он упал вниз, перед смертью успев нажать на спусковой крючок. Но при падении его рука вскинулась вверх, и пуля ушла в небеса.

Бегин выронил пистолет.

Теперь он свободен.

Он вспомнил о Лене, последний сон о смерти которой видел лишь несколько минут назад. Вся его жизнь, как описывают это некоторые, не промелькнула перед его глазами. Бегин просто осознал, что конец пришел. Когда сознание покидал его тело, и он, закатив глаза, рухнул лицом в траву, Бегин даже успел поблагодарить жизнь за любовь, которую был счастлив испытать когда-то, и за смерть, которой судьба, сжалившись, все-таки наградила его. А потом просто отпустил себя и позволил стремительно подхватывающей и уносящей его черной реке сделать все остальное.

— Бордель в Балашихе. Кто подбросил туда оружие?

— Рахим.

— Какой Рахим?

— Рахим Ильнусов.

— Кто он такой? Член банды?

— Был.

Расков угрюмо посмотрел на Нестерова. Тот, почувствовав, что сказал то, чего ему говорить не стоило, опустил глаза и уставился в гладкую поверхность стола.

— Когда был? И куда делся потом?

— Был, когда я к ним присоединился. Когда мне… предложили войти в долю. Рахим был с ними. Он был их водителем. До меня.

— С его участием совершалось первое нападение?

— Наверное. Мне не говорили. Не рассказывали.

— И куда Ильнусов делся потом?

— Я не знаю.

Нестеров был небритым. На лице следы недавних травм, которые уже заживали. Спортивный пропахший камерой и потом костюм, угрюмый подавленный взгляд.

Допросы велись шестой день подряд. На допросах присутствовал адвокат. Предварительно сделку заключили лишь с Нестеровым, и он относительно охотно давал показания. По договоренности с адвокатом, защитник не вмешивался в разговоры, а лишь фиксировал происходящее.

Что касается остальных членов банды, задержанных и содержащихся в различных камерах СИЗО, в каждой из которых велась самостоятельная внутрикамерная разработка с помощью агентов оперативной части следственного изолятора, то все они молчали. Кто-то колебался, кто-то выдвигал легенды, кто-то валял дурака — но по делу не говорил никто.

— Что значит, не знаю? — прочорчал Расков. — Его полиция задержала? Или он решил соскочить? Или Томилин и Латыпов решили его выгнать? Или захотели от него избавиться?

— Я не знаю, — пробормотал Нестеров. — Он просто исчез однажды и все.

— И ты ничего не спрашивал? Или спрашивал? Неужели тебе не было интересно?

Нестеров поколебался.

— Мне сказали, что он уехал.

— Куда уехал?

— Куда-то. Уехал из города. И больше не появится. Больше я ничего не знаю.

— Хорошо. Вернемся к борделю в Балашихе. Как Рахим туда попал?

— Он знал тех, кто держит этот бордель. Он там раньше бывал.

— Откуда он их знает?

— Там работал его брат.

— Что за брат?

— Мы не знакомы. Я его не видел никогда. Только слышал пару раз про него. Его звали Аман, или Азамат… Как-то так. Точно не помню.

— А звонок в ФСБ? Когда вы назвали адрес этого борделя? Чья была идея?

— Мне не говорили, чья была идея. Просто Томилин сказал, что надо позвонить. Сказал, что говорить. Остальные уже в курсе были.

— Кто совершил звонок?

— Коломоец.

— Эдуард Коломоец?