— Не может быть! — воскликнула Ангелла.

Ее голос был очень усталым. В ее интонациях ощущались тяготы последних ночей. Но она говорила без горечи или упрека. Это было просто утверждение, но не протест. И Талли знала почему. Никто, не имея крыльев, не мог подняться на эту гору. Это было невозможно.

Талли… ничего не чувствовала.

Странно: ей следовало бы испытывать отчаяние, гнев, но она не ощущала ничего такого, кроме совсем легкого, но вполне понятного разочарования. Она убила дракона. Она дала отпор власти, господствовавшей в этом мире еще до возникновения человечества, она обманула самое безобразное чудище, какое когда-либо придумывали боги, — пропасть. Но эта гора победила ее. Просто тем, что была здесь.

И все-таки Талли чувствовала, что сделала правильно.

Пожалуй… да, пожалуй, в этом была причина, почему Талли оставалась такой безучастной. Понимание того, что Ангелла и она должны были потерпеть неудачу, не пришло неожиданно. Она постоянно видела гору, в течение последних пяти ночей тень в ночном небе постепенно росла, и на протяжении всего времени в глубине души Талли знала, что взобраться на нее невозможно.

Так при складывании мозаики понимаешь, каким должен быть недостающий элемент, и знаешь, что он не может быть никаким другим. То, что она пыталась понять, постоянно ускользало от нее, не давая приблизиться. Возможно, ее действия никогда не способствовали этому по-настоящему. Впервые с тех пор как она бесконечно давно ребенком вышла из леса и увидела перед собой свой родной город, лежащий в развалинах, она спросила себя, не была ли она в действительности всего лишь орудием жестокой высшей силы, на решения которой она не имела никакого влияния.

— Не может быть, — еще раз сказала Ангелла. — Нам… нам с этим не справиться! Никто с этим не справится.

Талли молчала. Она чувствовала, что Ангелла ждала, что она скажет хоть что-нибудь, но Талли не знала, что сказать. Они достигли конца своего пути. Возможно, это была одна из тех историй, которые не заканчиваются хорошо. Одна из тех историй, которую никто не будет передавать дальше, поскольку герои в конце не победили, а нашли свою смерть. Еще двое глупцов, вообразивших, что смогут обмануть судьбу.

Она взглянула на гору, потом на небо, которое постепенно стало окрашиваться в красный цвет, а потом на вершину горы. Через несколько мгновений оттуда начнут вылетать драконы. Они могли ничего не делать, просто стоять здесь и ждать, пока драконы их увидят. Возможно, смерть в огне, изрыгаемом из пасти дракона, будет ужасной, но мгновенной. Короткий миг ужасного жара, возможно — и то лишь возможно, — короткая боль. И больше ничего.

Но так было бы неправильно. Чего-то еще не хватало. Все это не было бессмысленным, Талли это чувствовала; она знала, что это было частью хитроумного плана. Она не должна была умереть, по крайней мере сейчас. Смысл всего происходящего готов был открыться ей, он уже был в ее мыслях, но пока не мог явиться ей, как еще не рожденное дитя.

И тогда она поняла, что нужно делать.

Очень медленно она вынула из-за пояса лазер, включила оружие и направила его на гору.

Ангелла побледнела от ужаса.

— Что ты делаешь? — прохрипела она. — Ты хочешь все испортить? Талли! Нет!!!

Палец Талли замер над спусковой кнопкой. Оружие вибрировало в ее руке, она ощущала энергию, которая ожидала высвобождения, свое внутреннее желание довести дело до конца. Внутренний голос настойчиво нашептывал ей, что она должна забыть об Ангелле и ваге. Их жизни не принимались в расчет, впрочем, как и жизнь Талли, как и жизнь любого из несметного числа других живых существ, которую она погасила, чтобы прийти сюда. Она была здесь, и теперь она знала, как сможет осуществить свое желание отомстить, и это будет в тысячу раз ужаснее, чем Янди и ее сестры могли вообразить.

И все-таки она еще медлила.

— Уходи, — сказала она тихо.

Ангелла уставилась на нее.

— Что… что ты сказала?

— Уходи, — повторила Талли. — И ты, и Хрхон — вы можете идти. То, что сейчас произойдет, касается только меня.

Ангелла уставилась на оружие в руке у Талли, потом на нее.

— Ты… ты хочешь…

— Я не хочу, — перебила ее Талли. Она говорила очень тихо, но таким тоном, что Ангелла не стала ей перечить. — Я должна. Я сделаю то, что необходимо сделать. Мне нужно туда, наверх, и есть только один способ попасть туда.

— Стать пленницей Янди? — Ангелла истерически рассмеялась. — Для этого не надо было так мучиться!

Талли не ответила. Как она могла объяснить Ангелле, что был только этот путь и никакого другого? Как она могла объяснять то, что сама хотя и знала, но не понимала? Она без слов покачала головой.

Ангелла на шаг подошла к ней и остановилась, потому что Хрхон угрожающе поднял руку.

— Ты… ты сумасшедшая! — прохрипела она. — Прошу тебя, Талли, подумай, что ты делаешь! Они тебя убьют!

— Вероятно, — ответила Талли. — Но сначала они поднимут меня наверх. И это все, что мне нужно.

— Черт подери, ты пришла сюда, чтобы умереть? — взревела Ангелла.

Неожиданно она нырнула под руку Хрхона, подскочила к Талли и попыталась опустить ее руку, сжимавшую лазер. Хрхон схватил Ангеллу и швырнул ее на землю.

— Оставь ее, — мягко сказала Талли. Она улыбнулась, опустила лазер, а другой рукой указала на юг, в ту сторону, откуда они пришли. — Уходи, Ангелла, — попросила она. — Все кончилось. Для тебя. И для Хрхона тоже.

— Уйти? — Ангелла встала, подняла руки и застыла в таком положении. Она казалась растерянной и беспомощной. — Но… но куда же?

— Вам ничего не сделают, — сказала Талли. — Возвращайтесь к утесам. Я уверена, вы найдете путь наверх. Янди больше не будет вас беспокоить. Ей нужна только я.

— А тебе — она, — утвердительно произнесла Ангелла. Неожиданно ее гнев улетучился. Она вдруг стала такой же спокойной и решительной, как Талли, однако совершенно по другим причинам. — А если я останусь? — Она вызывающе посмотрела на Талли.

— Тогда ты умрешь, — ответила Талли. — Ты этого хочешь?

— Ты тоже этого хочешь, не так ли? — Ангелла сжала кулак. — Ты не единственная, кто считает, что имеет право на голову Янди, Талли, дорогуша. Я не знаю, что она тебе сделала, но я хорошо помню, что она сделала мне, и не уйду отсюда несолоно хлебавши, пока кто-нибудь мне за все не заплатит. Ты не можешь запретить мне ненавидеть, дорогуша.

Талли молчала. Она чувствовала, что Ангелла говорила серьезно. В первый раз с тех пор как они познакомились, у нее было чувство, что перед ней взрослая женщина, а не глупый ребенок.

— Ты приняла это слишком всерьез, — сказала она.

Ангелла подняла руку и показала на свое обожженное лицо.

— Ты никогда меня не спрашивала, откуда это у меня, — тихо сказала она. — Когда-то я была так же красива, как и ты, Талли. Но Янди устроила так, что я превратилась в монстра. А теперь скажи еще раз, что я должна уйти.