или прекратится совсем.

— Прекратится?

— Программы финансирования могут измениться. — Худое лицо Пендергаста приобрело скорбное выражение. — Зарплаты могут быть урезаны. Рабочие места — потеряны.

Последнюю фразу он выделил особо, глядя на чиновника в упор.

Тот задумчиво поскреб подбородок.

— Мистер Пендергаст, если подумать как следует, вашу просьбу определенно можно будет удовлетворить. Если, конечно, вы можете заверить меня, что ее предмет исключительно важен.

— Заверяю вас, мистер Дженнингс.

— В таком случае я немедленно начну официальную процедуру. — Чиновник опять посмотрел на доску. — Я могу даже пойти вам навстречу и организовать ускоренную обработку документов. Через десять дней либо даже через неделю мы сможем получить одобрение…

— Спасибо большое, я зайду за готовыми бумагами завтра после обеда.

— Что? — ошарашенно спросил Дженнингс. Снял очки, моргнул, посмотрел растерянно в небо. — Да, конечно. Завтра все будет готово.

Глава 30

Бостон, штат Массачусетс

Человек с ввалившимися глазами и трехдневной щетиной на щеках брел через Копли-сквер вблизи огромного небоскреба «Башня Джона Хэнкока», уныло втянув голову в плечи и засунув руки глубоко в карманы засаленного плаща. Лишь изредка он бросал взгляд на приближающиеся машины.

Он прошел по Дартмут-стрит и зашел на станцию метро «Копли». Миновал очередь, стоящую за проездными — местными «чарли-кард». Шаркая ногами, спустился по бетонным ступеням, остановился, осмотрелся. Увидел справа ряд сидений у облицованной плиткой стены. Пошел к ним, уселся на самое дальнее. Там и застыл, не вынимая рук из карманов и глядя в никуда.

Спустя несколько минут к сиденьям подошел мужчина, выглядевший полной противоположностью первого: высокий, стройный, в отлично скроенном костюме, в плаще от «Берберри». В одной руке он держал аккуратно сложенную газету «Бостон глоуб», в другой — ровно, без единой морщинки сложенный черный зонт. Лицо оставалось в тени под широкими полями фетровой шляпы. Единственная броская особенность — странная бородавка под правым глазом. Мужчина уселся рядом с потрепанным бродягой, раскрыл газету и принялся за чтение.

Когда скрежещущий поезд «зеленой линии» прибыл на станцию, мужчина в шляпе заговорил вполголоса, не отрывая взгляда от газеты.

— Опишите сущность проблемы, — приказал он бродяге.

В его голосе слышался иностранный акцент. Бродяга понурился еще сильнее, пробормотал:

— Этот тип, Пендергаст. Мой зять. Он узнал правду.

— Всю?

— Еще нет. Но он обязательно выяснит. Он чрезвычайно способный, знающий и опасный человек.

— Что в точности ему известно?

— То, что происшествие в Африке, случай со львом — это убийство. Ему известно все о проекте «Птицы». Он также знает, — Эстерхази замялся, — о Слейде, «Лонжитьюд фармасьютиклз», семье Доан… и об Испанском острове.

— О да, Испанский остров. Мы сами только что узнали о нем, — заметил элегантный мужчина. — Теперь нам известно, что смерть Чарльза Слейда двенадцать лет назад была всего лишь тщательно продуманным обманом. Одиннадцать месяцев назад Слейд еще был жив. Это весьма скверные новости. Почему вы не сообщили их нам ранее?

— Я и сам не имел понятия, — солгал Эстерхази, изо всех сил стараясь изобразить искренность. — Клянусь, совсем ничего не знал!

Нужно во что бы то ни стало запихнуть джинна назад в бутылку, иначе можно считать себя покойником. Внезапно Эстерхази понял, что последняя фраза прозвучала чуть громче прежней, и заговорил тише:

— Это выяснил Пендергаст. Он выяснит и остальное, если ему позволить.

— Пендергаст? Почему вы сами его не убили? — В голосе отчетливо прозвучал скепсис. — Вы же обещали, что покончите с ним.

— Я пытался несколько раз.

Мужчина в шляпе не ответил. Перевернул страницу газеты и углубился в чтение.

Спустя несколько минут он заметил:

— Джадсон, вы нас разочаровали.

— Я прошу прощения. — Он ощутил, как жарко прилила к щекам кровь.

— Никогда не забывайте о своем происхождении. Вы обязаны нам всем. Буквально всем.

Эстерхази молча кивнул, покраснев до ушей от жгучего стыда за свою беспомощность, страх, подчиненность, унизительное положение, неудачи.

— Знает ли Пендергаст о существовании нашей организации?

— Еще нет. Но этот человек похож на бультерьера. Он никогда не отступает от начатого и не сдается. Вам нужно его ликвидировать. Мы не можем позволить ему делать что вздумается. Уверяю вас, мы должны его уничтожить!

— Это вы не можете ему позволить, и вы же должны уладить все проблемы с ним — раз и навсегда.

— Боже мой, я пытался столько раз!

— Плохо пытались. Меня удручает то, что вы хотите спихнуть ваши проблемы на нас. У каждого человека есть слабое место. Найдите его слабое место и нанесите удар.

Эстерхази задрожал от отчаяния и страха:

— Вы хотите невозможного! Пожалуйста, помогите мне!

— Естественно, вы можете рассчитывать на любую возможную помощь. Мы нашли для вас новый паспорт и поможем снова — оружием, деньгами, безопасным убежищем. Мы предоставим вам «Фергельтунг».[277] Но убить Пендергаста вы должны сами. По сути, ваша способность быстро и эффективно решить эту проблему в значительной мере восстановит вашу репутацию в глазах организации.

Эстерхази ответил не сразу, обдумывая услышанное:

— А где сейчас «Фергельтунг»?

— На Манхэттене, у лодочного причала на Семьдесят девятой улице. — Мужчина сделал паузу. — Нью-Йорк… Это ведь там живет агент Пендергаст?

Эстерхази так удивился, что даже не смог поднять глаза на собеседника. А тот, демонстрируя, что разговор окончен, снова углубился в чтение. Выждав с минуту, Эстерхази встал. Мужчина, не глядя на него, произнес:

— Вы слышали, что случилось с Броди?

— Да, — тихо ответил Эстерхази, думая, в какой мере этот вопрос — угроза.

— Джадсон, не беспокойтесь, мы как следует о вас позаботимся. Как и всегда заботились.

Еще один поезд влетел, скрежеща, на станцию. Мужчина уткнулся в газету и более не обращал внимания на бродягу по соседству.

Глава 31

Мэлфорш

Нед Беттертон вел свой помятый «ниссан» по главной — и единственной — улице Мэлфорша. Хотя официально Мэлфорш был частью его территории, Беттертон старался избегать этого захолустного городка из-за дремучей провинциальности здешнего народца. Но ведь супруги Броди жили здесь. Да уж, жили…

Крэнстон хоть и поворчал, но позволил заниматься их делом. Жуткое двойное убийство — событие для здешних мест необыкновенное. Странным покажется, если «Пчела» проигнорирует.

— Посмотри, и дело с концом, — напутствовал Крэнстон. — Быстро управься, и займемся настоящей работой.

Хотя Беттертон изобразил готовность поскорее взяться за «настоящую работу», дело Броди бросать он не хотел. И занялся тем, что следовало сделать гораздо раньше, — стал