— Как ты думаешь, что она сделает, если я подойду?

— У тебя духу не хватит!

— Почему нет? Я теперь от нее не завишу.

Но, говоря это и глядя на нее, я вновь ощутила подчиненность сродни собачьей. Хотя, пожалуй, собачья подчиненность — не то слово. Я бы сравнила Диану с гипнотизером на эстраде, а себя — с хлопающей глазами девицей, которая готова, повинуясь ему, выставить себя на смех перед толпой.

— Я к ней и на пушечный выстрел не подойду, — сказала Зена, но я не слушала.

Я быстро оглянулась на палатку, где выступали ораторы, и, поправляя на ходу узел галстука, вышла из-за куста и двинулась к киоску. Ярдах в двадцати от цели я подняла было руку, чтобы снять шляпу, Диана обернулась, и наши глаза вроде бы встретились. Ее взгляд принял привычное мне выражение: смесь холодности, сардонической усмешки и похоти; сердце у меня в груди подпрыгнуло (наверно, от страха!), словно попавшись на крючок.

Но тут Диана открыла рот и крикнула:

— Реджи! Реджи! Сюда!

Ноги у меня запнулись. Прямо из-за спины донесся хрипловатый ответный выкрик: «Да-да», и я обернулась: через лужайку, не отрывая хмурого взгляда от Дианы, спешил мальчик, в руке у него было мороженое, которое он нес на отлете и лизал очень осторожно, чтобы не капнуло на брюки. Брюки были нарядные, под ширинкой топорщилось. Мальчик, высокий и стройный брюнет, был очень коротко острижен. На хорошеньком личике розовые, как у девушки, губы…

Когда он поравнялся с Дианой, она наклонилась, вытащила из кармана носовой платок и принялась промокать его штанину: видимо, он все-таки запятнал ее мороженым. Вторая дама у киоска улыбалась, потом что-то пробормотала, и красавчик зарделся.

Я стояла как прикованная и удивленно наблюдала, но наконец сделала шаг назад и еще один. Может, Диана снова подняла взгляд — не знаю, я не остановилась посмотреть. Реджи поднял руку, чтобы лизнуть мороженое, манжета сдвинулась, на запястье блеснули часы… Я заморгала, тряхнула головой, кинулась обратно к кусту, откуда выглядывала Зена, и стала наблюдать у нее из-за плеча.

Диана с Реджи взялись за руки, сблизили головы и смеялись. Я обернулась к Зене: она закусила губу.

— Ей-богу, в этом мире хорошо живется одним мерзавцам.

Она снова закусила губу, потом захихикала. Я тоже рассмеялась, но тут же смолкла. Еще раз с горечью взглянув в сторону киоска, я сказала:

— Что ж, надеюсь, она получит по заслугам!

Зена вскинула голову.

— Кто? — спросила она. — Диана или?..

Я поморщилась и не пожелала ответить.

* * *

Мы вернулись к палатке, где выступали ораторы, и Зена сказала, что пойдет поискать Мод.

— Мы будем друзьями? — спросила я, прощаясь с ней за руку.

Она кивнула.

— Ты непременно должна представить меня мисс Баннер; мне очень этого хочется.

— Да, хорошо: тебе нужно будет как-нибудь зайти и сказать ей, что ты меня простила; она считает, что я поступила с тобой безобразно.

Она улыбнулась, но тут что-то заметила и отвернула голову.

— Там моя другая любовница, — поспешно шепнула она и указала на широкоплечую мужеподобную женщину, которая наблюдала за нами и хмурилась.

Зена сморщилась.

— Эта любит замещать мужчину…

— Она, похоже, злится. Ступай-ка лучше к ней; не хочу, чтобы мне подбили второй глаз.

Зена с улыбкой простилась со мной за руку, подбежала к женщине и поцеловала ее в щеку; вместе они скрылись в давке у киосков. Я снова нырнула в палатку. Народу там еще прибавилось, от дыма и жары было не продохнуть, потные лица под проникавшими сквозь полотно солнечными лучами отливали желтизной. На трибуне какая-то женщина хрипло, с запинками, произносила речь; полдюжины слушателей, поднявшись на ноги, спорили с нею. Флоренс вернулась на свое сидячее место перед помостом, Сирил брыкался у нее на руках. При ней были Энни с мисс Раймонд и незнакомой девушкой, светловолосой и хорошенькой. Ральф стоял поблизости, лоб у него блестел от пота, на лице застыла гримаса страха.

Сиденье рядом с Флоренс пустовало, я заняла его и взяла у нее ребенка.

— Где ты была? — спросила она, перекрикивая шум. — Здесь творилось что-то ужасное. Явилась группа парней, хотели затеять скандал. Бедняга Ральф выступает следующим, раскалился так, что хоть жарь на нем яичницу.

Я качала на колене Сирила.

— Фло, кого я сейчас видела — ты не поверишь!

— Кого? — Она вытаращила глаза. — Неужели Элеонору Маркс?

— Нет, вовсе нет! Я видела Зену, девушку, с которой я познакомилась у Дианы Летаби. И не только ее — еще и саму Диану! Они явились сюда обе — представляешь? Боже, я чуть не умерла, когда встретила Диану!

Я подкидывала Сирила, пока он не взвизгнул. У Флоренс, однако, вытянулось лицо.

— Боже! — (От ее тона я вздрогнула.) — Даже на социалистическом митинге спокойно не посидишь: изо всех углов прет твое злосчастное прошлое! Ты не выслушала сегодня ни единой речи, не видела, надо полагать, ни одной экспозиции. Все, что тебя занимает, — это ты сама и женщины, которые… которых…

— Которых я трахала — это ты хотела сказать? — тихо отозвалась я. Пораженная до глубины души, я отпрянула, потом обозлилась. — Что ж, я от своих любовниц, по крайней мере, что-то получила. А что ты получила от своей Лилиан?

Рот у нее открылся, в глазах заблестели слезы.

— Ах ты злючка. Как ты можешь мне такое говорить?

— Я сыта по горло разговорами о Лилиан, какая она была чертовски замечательная.

— Она и была замечательная. Была. Ей следовало здесь присутствовать и видеть все это — ей, а не тебе! Она бы поняла, тогда как ты…

— Выходит, ты хотела бы, чтобы на моем месте была она? — выпалила я.

На ресницах Флоренс сверкали слезы. У меня тоже защипало глаза и перехватило дыхание.

— Нэнс, — произнесла она уже мягче, но я подняла руку и отвернулась.

— Мы договорились, так? — Я постаралась, чтобы в моем голосе не слышалось горечи. Она не отвечала, и я добавила: — Видит бог, это не самое то место, где мне хочется быть!

Я сказала это назло Флоренс, но когда она, закрыв лицо руками, отодвинулась, меня охватило раскаяние. Я стала искать в кармане платок, но вынула программку, на которой мисс Скиннер просила получить автограф Фло. Прилипнув к ней взглядом, я поразилась тому, какой странный нынче выдался день. Тем временем женщина на трибуне продолжала хриплым голосом спорить со своими оппонентами; воздух густел от криков, дыма и недоброжелательства.

Я подняла глаза. Флоренс стояла у полотняной стены, рядом с Энни и мисс Раймонд; она трясла головой, остальные похлопывали ее по предплечью. Когда Энни отошла в сторону, я перехватила ее взгляд, и она с настороженной улыбкой приблизилась ко мне.