– Я думаю, это потому что он – сильный.

Эрик напрягся.

– В смысле он очень влиятельный?

Нина чуть мотнула головой.

– Нет. Он сильный вот тут, – с этими словами она постучала указательным пальцем по виску.

– Умный? Сообразительный? Хитрый? Красивый? Это же все – я.

Нина улыбнулась и взглянула на Эрика. Он редко был таким шутливым и задорным, чаще изображая из себя сурового и напыщенного лидера. Она позволила себе дотронуться до его лица и завести за ухо волнистую прядь, выбившуюся из массы товарищей.

– Ты силен сердцем, – сказала она. – Твое сердце очень горячее и… живое…

Нина пыталась выразить словами то, что ощущала внутри Эрика, чей духовный мир был, как зеленая лужайка в середине лета с кучей насекомых, грызунов и даже лосей с лосятами.

– А вот Томас… – Нина запнулась. – Он как будто не умеет чувствовать.

Эрик нахмурился.

– Словно у него нет души, – почти прошептала Нина и испугалась того, насколько четко она описала чужака.

Эрик встречал таких людей. Они жестоки и бескомпромиссны. Они либо становятся изгоями, либо бесстрашными захватчиками. Томас – одиночка. И тем он был опасен – его действия невозможно предугадать, и он это знает.

Виктор сказал, что после того, как они разъехались по разным уголкам, Томас исчез. Таков был его план. Он выходил на связь с Виктором сам. Однажды он молчал почти три года. Но Виктор внимательно следил за переменами в сфере торговли оружием, и он четко видел следы Томаса – призрака, гремящего цепями.

– Почему он стал таким? – спросил Эрик.

Нина пожала плечами. Даже Виктор, знавший его с десяти лет, не мог сказать, что повлияло на ребенка, который уже в таком раннем возрасте разрабатывал изощренные планы убийств местных бандитов.

– Я не знаю, – выдохнула Нина. – Он не показывает мне. Он очень сильно защищает свои воспоминания. Иногда я вижу какие-то обрывки его памяти во снах. Но там такой сумбур. Мне не хватает деталей, чтобы соединить все воедино.

Эрик гордился самоотдачей Нины, которая не переставала следить за Томасом даже во сне.

– Виктор как-то сказал, что ты сможешь понять истоки его безумия

Нина обеспокоенно взглянула на Эрика. Он словно возложил на ее плечи огромного мамонта и стоял спокойно курил в стороне, пока она исходила потом от груза и ответственности. Но если бы Нина сказала, что это не так, она бы пыталась обмануть себя. А как телепат может обмануть самого себя, если он умеет читать не только свои мысли, но и чужие? Нина понимала, как много от нее ждут, и она не имела права обмануть их надежд.

– Когда я пытаюсь нырнуть глубже в его сознание, мне становится страшно, – откровенно призналась Нина.

Эрик обеспокоенно взглянул на нее.

– Почему?

– Я боюсь, что… – Нина сглотнула, – что захочу там остаться.

Вдруг откуда-то с центра города в небо взлетели искры. Яркие резвые огни оставляли за собой дымовой след. Достигнув пиковой высоты, они чуть замедляли ход, а потом взрывались оглушительными хлопками. Разноцветные взрывы разных форм осветили ночное небо фантастическим светом. Зеленые, красные, синие, оранжевые кометы разрывались гигантскими сферами, которые трещали, шипели, стреляли, пополняя свои армии новыми сферами. Сказочное зрелище казалось бесконечным. Люди восхищенно кричали, аплодировали, дети визжали от восторга, счастливые отцы фотографировали семейства на фоне знаменательного события, влюбленные пары целовались. А салют все продолжался. Уже около сотни залпов вознеслись к небесам, разорвали ночной мрак и оглушили всех жителей празднующего города.

Мерцающие огни приковывали внимание людей около пятнадцати минут, после чего зрелищная концовка с миллионами искр ослепила зрителей под громкие крики толпы. Казалось, загудел весь город, когда гигантский желтый сноп искр разлетелся во все стороны, точно забил огненный фонтан.

Наконец, в небе все стихло. На земле люди, словно переняли безумие горящих и взрывающихся небес, и устроили экзальтированный рокот. Послышались хлопки пробок шампанского, и народ продолжил гуляния.

Эрик посмотрел на Нину, она – на него. И они долго сидели, просто держась за руки, глядя друг другу в глаза.

– Не хочется, чтобы этот вечер кончался, – произнесла Нина.

Фейерверк был заключительным мероприятием, ставившим точку в торжественных программах в честь Дня города. И он словно оканчивал и вечер Нины с Эриком. Чудесный вечер. Без друзей, партнеров, опасений и угроз. Лишь они вдвоем и целый мир вокруг.

– Согласен, – тихо ответил Эрик, – мне тоже не хочется возвращаться туда.

Руки Нины были ледяными, и он понял, что она замерзла. Но она самоотверженно продолжала не замечать холод, чтобы продлить вечер еще хотя бы на пару секунд.

И снова Эрик принял спонтанное решение. Сегодня он был в ударе!

– Пойдем! – позвал он уже в третий раз за вечер.

Он снова потащил Нину через толпу, планируя визит в очередное необычное место. Им не хотелось возвращаться в свой мир. Так почему бы не провести хотя бы ночь вдали него?

Им понадобилось около двадцати минут, чтобы выйти из необъятных чащоб парка. Они шли по тротуарам вдоль дороги, на которой не осталось ни одного трезвого водителя в эту ночь. Из проезжающих машин то и дело доносились пьяные крики людей, поздравляющие незнакомых прохожих с праздником. Из некоторых машин торчали флаги фанатских клубов, развевались цветные ленты, пассажиры жгли бенгальские огни, высунувшись из окон автомобилей. Оставалось надеяться, что их водители остаются трезвыми.

Они прошагали еще несколько кварталов, когда Эрик остановился.

– Так, посмотрим, – он вытащил из карманов брюк бумажник и стал пересчитывать купюры.

Его спонтанные решения были романтичны, но мало продуманны. Он не мог пользоваться кредитками, потому что следопыты Томаса могли их проследить, а потому оставались только наличные. Эрик Манн – владелец наркоимперии, и пользоваться бумажками вместо платиновых карт – безумие для человека такого статуса, а потому и наличных денег у него практически не было. Есть в этом что-то ироничное – иметь в бумажнике кучу электронных денег, но без возможности пользоваться ими.

А потому он пересчитал свои гроши, и погрустнел. Но потом вспомнил, что бывали моменты, когда он, вообще, жил без денег. Он спал в переулках под картоном и ковырялся в мусорных баках в поисках съестного. Когда он вдруг размяк и стал зависеть от денег?

Он тут же сообразил, где они могут провести ночь на ту мелочь, что осталась после ужина в кафе и поездок на автобусе.

Через несколько минут они стояли перед потрескавшейся от времени и осадков табличкой «Отель Патриша». Это был не отель. Это был захудалый сарай в четыре этажа, который просто обязан стоять следующим в городской очереди на снос, как и весь благоухающий канализацией квартал. Казалось, нырни он еще глубже в упадок, и по тротуарам будут бегать радиоактивные крысы.