– Так ты ещё и приживалка беспардонная, – вставляю я.

– Я предупреждал, что от меня тебе не избавиться. Я желе, помнишь? И я поглотил тебя в себя, так что терпи и перевоспитывай меня, хотя чувствую, Чаку это понравится больше, – цокает Гарри.

– Наверное, мои родители были в ужасе.

– О-о-о, сначала твой отец пытался убить меня из дробовика, пока его не остановила Френсис. Затем он орал, что я обманываю его и испортил твою жизнь. А после выпитых пары бутылочек пива он был в шоке часов двадцать и молча смотрел на меня, как на привидение. Вроде бы сейчас уже отошёл и сдал мне твой дом в аренду, чтобы я свалил из их.

– Ничего себе… выходит, всё это правда? И про унитаз тоже правда?

– Ещё бы. Я тебе не такое расскажу…

– И те девушки. Ты со всеми спал?

– Это прошлое, ладно? С момента, как я встретил тебя, у меня не было секса ни с кем. Я пытался в Америке, но не получилось. Я думал о тебе, и я…у меня посинели бубенчики. Тебе исправлять.

– Извращенец чёртов! – Смеясь, снова ударяю его по плечу.

– М-м-м, как же скучал по этим ударам. Я дома, узнаю разгорячённую кровь и предвкушаю синяки на своём теле. Идеально.

Качаю головой, и в ней до сих пор не укладывается, как такое возможно. Это так странно и нереально, но, оказывается, бывает. Конечно, мне именно это и досталось. Спокойно у меня ничего не выходит.

Пока мы едем к дому моих родителей, я ощущаю, как хандра исчезает, и радость заполняет собой каждую частичку моего тела и сердца. Я оживаю, начиная понимать, что всё это время пыталась доказать бессмысленную вещь. Я сильная и я парень Джо. Но с Гарри я другая. Я не хочу больше бороться за то, что вызывает у меня отвращение. Я не желаю возвращаться в Лондон и пахать, как проклятая, на работе, где меня не ценят. Я хочу чего-то стоить. И с Гарри я становлюсь бесценной.

Гарри. Боже мой, он настоящий.

– Пошли, кроха, они тебя очень ждут и безумно скучали, – Гарри помогает мне выйти из машины и достаёт мою сумку.

Он держит меня за руку, улыбается и чмокает в щеку. И словно всех этих дней и не было без него. Он снова озаряет собой каждую минуту моей жизни. Он рядом. Не больно. Прекрасно. Между нами очень сильный клей, и я люблю его. Очень люблю.

– Джози? – Гарри замечает, что я упираюсь ногами перед дверью в дом, и поворачивается ко мне.

– А что дальше будет? Ты уедешь? Ты снова бросишь меня? Я завтра проснусь и тебя не будет рядом? Ты иллюзия? – Шепчу я.

– Кроха, нет. Я никуда не уеду и не брошу тебя. Я останусь здесь, ждать тебя и буду приезжать к тебе в Лондон. Ты будешь засыпать и просыпаться в моих руках каждый день. Я буду…

– Гарольд, чёрт бы тебя побрал, я же всё слышу! – Дёргаюсь от грозного голоса, доносящегося откуда-то отца сбоку.

– Прости, Чак, но факт остаётся фактом. Между нами есть секс и не только он, – пожимает плечами Гарри. – И хватит подслушивать, – добавляет он.

Господи, я ведь дома.

Дверь распахивается, и на пороге появляется мама со слезами на глазах. Она выдёргивает меня из рук Гарри и обнимает. Целует в щёки, передавая отцу, сначала осматривающему меня и тяжело вздыхающему.

– Ты моя хорошая. Я так скучал. И этот засранец меня раздражает, но буду терпеть ряди тебя, – смеюсь, чмокая папу в щёку, и обнимаю его.

Мама без умолку рассказывает о том, как их ошарашил Гарри своим приездом и новостями, пока я снимаю куртку и шарф. Она то плачет, то хохочет, а папа закатывает глаза и передразнивает её, стоя за спиной, отчего мы смеёмся. Гарри берёт меня за руку. Наши глаза встречаются, и всё исчезает снова. Я вижу его одного, такого сумасшедшего и безумного. Я узнаю его из сотни похожих, потому что люблю именно его вот такого. Наглого, безбашенного, весёлого, странного и незнакомого до сих пор, но в то же время родного, близкого, любимого.

– Значит, на свадьбу Лолиты вы пойдёте вместе? – Интересуется мама за поздним ужином.

Мы с Гарри переглядываемся, и он пожимает плечами.

– Ты им не говорил правду?

– Я не успел. Был занят Чаком и спасением собственной жизни.

– Но ты хочешь пойти?

– Да… я… скучал по ним тоже. Они такие простые и деревенские… – папа прочищает горло от слов Гарри.

– Я не сказал, Чак, что это плохо. Я сказал, что мне они этим и нравятся. Они не строят из себя тех, кем не являются. Они часть становления моей личности, как и вы все. И я рад быть здесь. Я благодарен вам за то, что вы приняли меня и кормите бесплатно.

– Отработаешь в парниках, – вставляет папа.

– Мы могли бы пойти тридцатого на вечеринку перед свадьбой. Лола говорила о ней. У них будет совместный мальчишник и девичник в баре Колла. Думаю, это будет отличным подарком к Новому году, – предлагаю я.

– Почему бы и нет, но мы это можем обсудить и завтра. А сейчас, если ты поела, то поехали домой. Я перенервничал, и мне нужен хороший и долгий сон с тобой…

Ой, зря он это сказал.

– Джозефина остаётся здесь, а ты, парень, держи свои причиндалы подальше от моей дочери…

– Чак! Ты был ещё хуже, прекрати! – Смеясь, обрывает его мама.

– Это моя единственная дочь, и я не позволю…

– Мы трахались на вашей кровати.

– Гарри!

– Гарольд!

– А ещё на этом столе, на полу, у стены, в саду…

– Тебя сейчас убьют, – хохоча, говорю я, замечая, как краснеет от ярости папа.

– Так бежим, Кроха. Спасибо за ужин, Френ. Ты лучшая! – Гарри хватает меня за руку и несётся со мной к двери.

– Джозефина!

– Прости, пап! Ты теперь не единственный мужчина в моей жизни! Вернёмся завтра! – Успеваю выкрикнуть и, натягивая куртку, выскакиваю на улицу.

И мы бежим. Гарри и я. Смеясь и задыхаясь от эмоций. Он хватает меня. Кружит и целует, а я секунда за секундой обретаю новый и цепкий клей, который вряд ли меня теперь отпустит.

Гарольд

– Ты уверен, что готов? – Опасливо поглядывая за дверь бара, из-за которой доносится музыка и шум, интересуется Джози.

– Кроха, я никогда не был так уверен, как сейчас, – заверяю её.

– Ну что ж, тогда поехали, – она глубоко вздыхает и крепче сжимает мою руку.

На самом деле я думал, что получу от неё пару шишек. Но она приняла меня нормально, если считать, что ситуация невероятная. Мне до сих пор кажется, что Джози задумала очень жестокую месть, хотя… глядя на неё, понимаю, что я рискнул всем и не прогадал. Я променял всё на возможность быть здесь и сейчас, и теперь не верю своему счастью. И она меня любит. Конечно, Джози об этом ни разу не говорила, но я знаю. Как можно меня не любить, да?