— Видимо, не всем ты глаза смог отвести, — с гадливенькой радостью заметил я.

Всесильность Колдуна уже начинала порядком раздражать.

— В охране наверняка присутствует несколько «сверхов». Они-то и смогли пробиться сквозь наведённые чары.

Не знаю почему, но после этих слов я мгновенно выделил среди спешащих к зданию людей двоих, одетых в штатскую одежду.

Усиленный магией Колдуна взгляд послушно позволил рассмотреть их подробнее.

Мужчины лет тридцати. У одного на руке красный перстень, второй, видимо, стихийный. Интересно, какие у них способности?

— Нам нельзя с ними встречаться, — скучающим голосом сказал Колдун. — Никто не должен знать, что ты был здесь. Это может поставить под угрозу весь наш план.

Похоже, сложившаяся ситуация его нисколько не взволновала.

— По-моему, это твой план, а не наш, — недовольно буркнул я. Всё же мне не очень улыбалось сдаваться Агентству, чтобы попасть в Изолятор. Слишком многое зависело от слепого случая.

Он меня просто проигнорировал.

— Нужно прыгать.

— Вниз? — опешил я. — Это же пятый этаж.

— Нет, — успокоил меня Костя. — На соседнюю крышу.

Я прикинул расстояние до ближайшего дома и нервно хихикнул. Выходило что-то около пятидесяти метров.

— Ты шутишь.

— Ясно. Опять всё за тебя делать.

Что значит опять? Да когда он что за меня делал?!

Я ещё раз прикинул расстояние до соседней крыши. Да уж, прыжком тут не отделаешься, нужно лететь. Похоже, для Колдуна это не проблема, значит, и я должен выдюжить.

Рассказать теорию левитации? — подал голос Кель. — Только в минуту я не уложусь, а гости уже вот-вот поднимутся на крышу.

Сам разберусь. Так, вспомним, как я представлял себе полёт во сне. Влад тогда мне всё довольно внятно объяснил, хотя как напитывать энергией образы я всё равно не понял.

— Может, тебе всё же помочь?

Пинок дать для скорости, — мысленно поддержал его Кель. — На рефлексах у тебя всё гораздо лучше выходит. Видимо, мозг не самое твоё сильное место.

Умом я понимал, что он нарочно злит меня, но ничего с собой поделать не мог. Злость вновь взяла управление телом на себя.

Я вылетел с крыши подобно пушечному ядру. Увы, нормальной левитации не получилось. Я чувствовал, как бьющая из ног энергия, подобно маршевому двигателю, подбросила меня в воздух, и я по широкой дуге полетел на соседнюю крышу.

Караул!

Приземлился я не так мягко, как рассчитывал. Инерция была достаточно велика, поэтому, едва коснувшись крыши ногами, я попытался погасить скорость кувырком. Увы. В результате я покатился кубарем и смог остановиться только спустя несколько метров, распластавшись на грязном рубероиде.

Да уж, пытаясь перевести дух и посчитать полученные синяки, подумал я. Это покруче прыжка с парашютом будет.

Колдун плыл по воздуху неторопливо. Если он и прикладывал какие-то усилия, то внешне это никак не выражалось — вид у него был исключительно скучающий.

— Неплохо, — похвалил он меня, плавно опустившись на крышу. — Над приземлением только нужно ещё немного поработать.

Я кряхтя поднялся на ноги, и сделал вялую попытку отряхнуться.

— Я бы предпочёл больше таких опытов не проводить.

О, а вот и преследователи на крышу выбрались. И нас почти сразу заметили!

— Куда дальше? — быстро спросил я, наблюдая за тем, как люди в штатском что-то кричат в рации и подают сигналы с крыши вниз. — Боюсь, второй раз я прыжок не повторю.

— И не надо, — успокоил меня Колдун. — Теперь остаётся спрыгнуть вниз и поймать попутку.

Угу, если в лепёшку не расшибёмся.

— Может, лучше по лестнице? — с надеждой спросил я.

— Тогда сам будешь улыбчивых ребят в защитной форме расшвыривать.

Не будь у них оружия, мог бы и расшвырять.

Крут, крут, — мгновенно прокомментировал Кель. — А я уж думал, ты совсем в пацифисты заделался.

— Учти, если они сейчас сюда поднимутся, то мне придётся их убить, — предупредил Колдун, уже собираясь спрыгивать вниз.

Какой ужас. Испугал.

— Так убивай.

Он удивлённо обернулся.

— Тебе действительно всё равно, что я их убью?

— Кто они мне? — резко спросил я. — Тебе нужно, чтобы они меня не видели, сам эту проблему и решай.

Правильно, так его! — одобрил Кель.

— Ты меня не перестаёшь удивлять. — Колдун порылся в карманах и вытащил кусок чёрной ткани. — Вот, одень на всякий случай, и начнём развлечение.

Я взял в руки ткань, развернул… Это оказалась чёрная маска на манер горнолыжной! Неужели он её постоянно с собой таскает? На тот случай, если банк захочется ограбить, или ещё какую гадость совершить… хотя, он же может просто глаза отвести. Непонятно.

— Сейчас я подготовлю нашим друзьям небольшой сюрприз.

Колдун уставился в пространство перед собой остекленелым взглядом, а в следующий миг на крыше появились пять монстров. Гадкие твари наподобие той, что когда-то напала на меня в парке. Выглядели они практически одинаково: человекоподобные монстры, покрытые то ли чешуёй, то ли роговыми пластинами. Единственное, чем они различались — это цветом. Красный, синий, зелёный, чёрный, и белый. Несмотря на мерзкий внешний вид, все вместе эти ребята смотрелись немного комично.

— Чего ж мы тогда с крыши на крышу прыгали, если ты можешь за минуту такую армию монстров отгрохать? — подозрительно спросил я.

— Мне интересно было посмотреть, что ты можешь, — просто ответил Колдун. — Да и снайперами та крыша простреливалась значительно лучше этой.

Я невольно пригнулся.

— Снайперами?!

— Никто нас убивать не будет. Мы нужны им живыми. А вот мои искусственные сущности снайперы бы в миг пощёлкали.

Ага, помню я, как напавший на меня монстр лопнул аки воздушный шарик, когда я в него палкой ткнул.

— А эти монстры тоже от одного удара исчезают? — с лёгкой долей ехидства поинтересовался я.

— Ну, почему же… ударов пять-десять выдержат. Не силён я в создании искусственных сущностей, что ж поделать.

Угу. В телепортации не силён, в искусственных сущностях не силён. Прям слабенький-слабенький…

На крышу через все четыре люка полезли люди в военной форме. И первый же из них открыл огонь по монстрам, едва только их увидел. Всё-таки «великолепная» пятёрка производила неизгладимое впечатление на неподготовленного зрителя. Монстры тоже не стали ждать, пока их расстреляют издалека, и бросились на противника с жуткими воплями, в которых почему-то угадывались старые добрые ругательства.