Что это все значит? А значит это то, что на основании многочисленных рапортов, которые Наполеон получал в 1810 — начале 1812 г., у него не оставалось сомнений в том, что русская армия готовит нападение. Таким образом, если он не двинет войска к русским границам, то герцогство Варшавское будет растоптано, уничтожено, сожжено, а далее русские поднимут восстание в Пруссии и двинутся на него с еще большими силами.

С другой стороны, Наполеон был уверен, что, едва только русское командование получит известие о том, что началось выдвижение французских и союзных полков в сторону Польши, оно немедленно предпримет наступление, ворвется в герцогство Варшавское, а далее — см. предыдущий вариант. Поэтому главной целью император видел скорейшую переброску армии на рубеж Вислы. Только здесь он мог быть уверен, что даже в случае бурного наступления русских войск последние уперлись бы в широкий водный рубеж, а у французов было бы достаточно времени, чтобы принять контрмеры.

Конечно, никакого плана войны, подробно изложенного на бумаге, Наполеон не оставил. Ему не требовалось это делать, потому что он был хозяином ситуации и знал, что любые планы на войне неминуемо многократно корректируются и изменяются. Даже план знаменитого Ульмского маневра 1805 г., даже план Аустерлицкой битвы, в которых, как наивно считают некоторые историки, все было просчитано и продумано до малейших деталей с самого начала, на самом деле постоянно изменялись в соответствии с изменением обстановки. При этом общая идея сохранялась. Но если зафиксированного на бумаге плана не было, то в руках исследователя существуют приказы начальнику штаба и маршалам — командирам корпусов, с помощью которых, как с помощью фрагментов мозаики, можно составить общую картину стратегического замысла Наполеона.

Первая цель французского полководца, которая видна из настоящих документов той эпохи, — занять рубеж по западному берегу Вислы. Этот рубеж должен был быть обеспечен крепостями и предмостными укреплениями, прежде всего — огромной Данцигской крепостью, которая обеспечивала левый (северный) фланг стратегического развертывания французской армии. Именно там император собирался активно действовать. Еще в письме вюртембергскому королю от 2 апреля 1811 г. Наполеон пишет: «Сохраним ли мы мир? Я надеюсь, что да, но необходимо вооружаться и сделать надежным Данциг, который является ключом ко всему». Последняя фраза совершенно немыслима в том случае, если Наполеон готовил поход вглубь России.

Одновременно французский полководец старался обеспечить всю линию Вислы надежными укреплениями. Целый ряд писем конца 1811 — начала 1812 г. посвящен крепостям Модлин и Торн, а также предмостным укреплениям на Висле: Мариенбургу, Мариенвердеру и Праге. Особенно мощные укрепления сооружались вокруг Модлина, который должен был стать вместе с Данцигом мощнейшим опорным пунктом на Висле. Начало большому строительству было положено в 1807 г., а первый план крепости был начертан выдающимся французским военным инженером генералом Шасслу-Лоба. В конце 1811 — начале 1812 г. здесь беспрерывно работало на строительстве укреплений до 12 тысяч крестьян. В архиве исторической службы сухопутных сил Франции можно найти подробные отчеты о грандиозных работах в Модлине, а также в Торне. В эти крепости подвозились огромные запасы продовольствия, пороха и разнообразных военных припасов. 26 марта император отдает указание послать «триста миллье[63] пороха в Данциг, сто миллье в Торн и двести миллье в Модлин. Вся транспортировка пороха должна быть совершена без задержек». Император предписывал также, чтобы «Замостье было снабжено всем необходимым, так как эта крепость, возможно, будет осаждена неприятелем в первую очередь».

Император полагал, что мощные укрепления Модлина, Торна и Праги остановят русское наступление на рубеже Вислы в том случае, если оно начнется до приближения французской армии. Это позволит сконцентрировать силы на Висле и не дать уничтожить герцогство, даже если французские войска немного запоздают и не успеют вовремя выйти на линию реки. Именно эта опасность — не успеть предотвратить вполне вероятное стремительное русское наступление — стала причиной того, что в январе — феврале 1812 г. полки выступали из мест своей постоянно дислокации в величайшем секрете. Наполеон прекрасно понимал, что многочисленные русские агенты, а также дипломатические представительства, которые находятся в крупных городах Германии, без сомнения, сообщат о продвижении французских колонн через Мюнхен, Дрезден, Берлин и т. д.

Именно поэтому 10 марта 1812 г. Наполеон пишет сердитое письмо своему начальнику штаба, в котором говорится: «Выразите мое недовольство герцогу д’Абрантес (генералу Жюно) за то, что он приехал в Мюнхен раньше своих войск, вследствие чего мое движение станет известным на два дня раньше, ибо русский курьер, который уехал бы 2 марта, отправился наверняка 29 февраля». Таким образом, Наполеон вовсе не пытался незаметно «подкрасться» к России и напасть на нее врасплох. Он не сомневался, что уже в Мюнхене русский военный атташе подробно доложит о движениях французских колонн, но хотел, чтобы это произошло как можно позднее, и у него была бы возможность выйти к Висле до начала русского наступления.

В своем письме от 3 марта 1812 г. начальнику штаба маршалу Бертье Наполеон указывает на самую важную, по его мнению, задачу: «Моим главным желанием является не допустить разорения герцогства в случае, если русские начнут войну. Князь Экмюльский (Даву) должен будет тогда поспешно двинуться, чтобы защитить территорию (польскую)».

16 марта император пишет Бертье несколько писем, где он очень подробно излагает тот план, который существовал у него на это время: «Передайте князю Экмюльскому (маршалу Даву), что я послал ему распоряжения, исходя из варианта, при котором русские не перейдут границу и не начнут вторжение. В этом случае все, что я ему приказал, надо исполнить буквально. Главное, чтобы войска отдохнули, были хорошо накормлены, чтобы на Висле были построены мосты и были в порядке предмостные укрепления. Таким образом, с ее рубежа можно было начать активную фазу кампании в случае, если боевые действия откроются. Но если русские начнут войну, вступив в Пруссию и в герцогство Варшавское… первый корпус выдвинется на рубеж реки Алле и будет угрожать флангу армии (русской), наступающей на Варшаву через Гродно».

В другом письме от 16 марта маршалу Бертье Наполеон указывает: «Таким образом, если русские не начнут наступление, которое вынудит князя Экмюльского изменить свою диспозицию, генеральная квартира будет в Торне… Посоветуйте ему (Даву) послать адъютанта к князю Понятовскому, чтобы предупредить, что войска готовы двигаться в случае необходимости на помощь Варшаве и поддержать войска герцогства… Князь Экмюльский ускорит тогда марш своего корпуса в том случае, если русские начнут вторжение и будут угрожать Варшаве. Впрочем, я не думаю, что это произойдет (сейчас)».

Буквально через несколько дней Наполеон снова пишет начальнику штаба: «Если в случае движения князя Экмюльского на Вислу русские объявят нам войну и вторгнутся в герцогство… он (Удино, командир 2-го корпуса) двинется на Штеттин и оттуда на Вислу, чтобы поддержать князя Экмюльского». И тут же в другом письме император снова указывает: «Если вследствие движения князя Экмюльского на Торн, саксонцев и вестфальцев на Варшаву, баварцев на Познань русские войска перейдут границу герцогства или Пруссии, нужно, чтобы он (3-й корпус Великой Армии под командованием Нея) мог двинуться тотчас же, чтобы, пройдя через Познань, быстро выдвинуться к Торну».