— Чертовски готов, — говорит он, и его глаза искрятся смехом, когда он обращает свое внимание на Леви. — Вопрос в том, готов ли он звучать как плаксивая сучка, изливая свое сердце на глазах у всего мира?

Леви бросает на своего брата убийственный взгляд, и я выхожу из объятий Романа, и подхожу прямо к Леви, наклонив голову. Они не знают его так, как я, не знают о наших личных беседах, не знают, насколько нежным может быть его сердце. Может, он и не такой сентиментальный, кричащий об этом с крыш, как Маркус, но это не значит, что он не чувствует этого так же сильно, как я.

Леви обнимает меня своими теплыми руками и прикасается своими губами к моим.

— Чертовски верно, я готов, — бормочет он мне в губы, прежде чем поднять голову и посмотреть на священника. — Давайте начнем шоу, пока следующий жалкий засранец не решил нарисовать мишень на ее спине.

И не успевают эти слова сорваться с его губ, как окрестности озаряются красными и синими мигающими огнями, а сирены эхом разносятся по горам.

— Что ж, блядь, — говорит Леви, вкладывая в мою руку на пистолет. — Полагаю, я сказал это слишком рано.

Я сбрасываю свои туфли, и передаю Себастьяна священнику и направляю его в нашу безопасную комнату, и как только тяжелая дверь пуленепробиваемой камеры закрывается за ними, ФБР врывается в наш новый дом.

Мы поднимаем оружие, и на наших лицах появляются злобные ухмылки.

С гребаным Днем Рождения меня.

Спасибо за чтение!