Стражник не прикоснулся к шали. Он только ткнул в нее дубинкой.

– Эй, – сказал он. – Проваливай. На этом углу нельзя клянчить.

Объяснять он не стал. Эта публика никогда не объясняла. Стражники, очевидно, знали, где можно и где нельзя сидеть нищим, но никто не удосуживался тех просветить. Законы были ведомы господам и богам, а не черни.

«Я уже начинаю считать господ существами другой породы».

Вивенна встала, на миг ее затошнило и голова закружилась. Она прислонилась к стене здания, и стражник снова поторопил ее дубинкой.

С понуренной головой она побрела в толпе, хотя большинство прохожих старалось держаться подальше. По иронии они освобождали место именно теперь, когда ей было все равно. Она не хотела думать о том, как от нее пахнет, хотя людей, наверное, отгонял не столько смрад, сколько страх быть ограбленными. Они напрасно тревожились. Она не умела ни срезать кошельки, ни шарить по карманам и не могла допустить, чтобы ее схватили при подобной попытке.

Моральная сторона воровства уже несколько дней как перестала ее заботить. Еще даже до того, как выйти из трущоб на городские улицы, Вивенна была не настолько наивна, чтобы считать себя неспособной на кражу, когда нечего есть, хотя полагала, что дойдет до такого еще не скоро.

Она не пошла на другой угол, выбралась из людского потока и пошаркала обратно в идрийское гетто. Там ее худо-бедно приняли. По крайней мере, увидели в ней свою. Никто не подозревал, что она принцесса, и ни один человек не узнал ее, кроме того, первого. Однако акцент сослужил ей добрую службу.

Вивенна принялась подыскивать место для ночлега. Это одна из причин, по которой она решила не просить милостыни вечером. Да, время наступало доходное, но она вконец вымоталась. Ей хотелось найти местечко поудобнее. Она не подозревала, насколько важно понять, в каком переулке приютиться, но в некоторых оказалось теплее, а другие лучше защищали от дождя. Кое-где было безопаснее. Она начинала постигать эти премудрости и понимать, кого лучше не злить.

В ее положении к последним относились едва ли не все, включая беспризорников. Они стояли выше в иерархии стаи. Вивенна поняла это на второй день. Она попыталась припрятать монету, вырученную за волосы, и сэкономить ее на случай бегства из города. Она не понимала, откуда беспризорники узнали об этой монете, но в тот же день ей задали первую трепку.

Ее любимый проулок заняла компания мрачного вида мужчин, которые, судя по всему, занимались чем-то незаконным. Она быстро ушла и направилась во второй полюбившийся. Тот был забит бандой беспризорников. Тех самых, что избили ее. Оттуда она тоже поспешила убраться.

Третий пустовал. Он находился возле пекарни. Печи еще не растопили для ночной выпечки, но к раннему утру стены немного разогреются.

Вивенна легла спиной к кирпичам и плотно укрылась шалью. У нее не было ни подушки, ни одеяла, но сон пришел мгновенно.

Треледиз нашел Сири на лужайке, где она наслаждалась трапезой. Королева не обратила на него внимания, с удовольствием ковыряясь то в одном, то в другом блюде.

Она решила, что море очень странное. Как еще назвать место, способное порождать студенистые создания с беспокойными щупальцами и одновременно – других, с настолько шипастой кожей? Она ткнула нечто, прозванное местными огурцом, но на вкус совершенно иное.

Сири попробовала все, закрыв глаза и сосредоточившись на ощущениях. Кое-что было не так плохо. Но ей особо ничего не понравилось. Морепродукты не возбуждали ее аппетит.

«Мне было бы трудно стать истинной халландренкой», – решила она, потягивая фруктовый сок.

Тот, к счастью, был восхитителен. Разнообразие и вкус халландренских фруктов удивляли чуть ли не так же, как его диковинная морская жизнь.

Треледиз кашлянул. Первосвященник Бога-короля не привык ждать.

Сири кивнула служанкам и знаком велела приготовить еще тарелки. Сьюзброн учил Сири есть в соответствии с этикетом, и ей захотелось поупражняться. Удивительным образом его манера брать по чуть-чуть и никогда не доедать оказалась удобной для дегустации новых блюд. Сири хотела познакомиться с Халландреном, его обычаями, народом, вкусами. Она заставила прислугу быть разговорчивее и собиралась познакомиться с другими богами. Вдали она заметила Жаворонка, который куда-то шел, и приветливо помахала ему. Бог выглядел необычно занятым: махнул в ответ, но не приблизился.

«Жаль, – подумала Сири. – Хорошо бы найти удобный повод и дать Треледизу потомиться еще».

Первосвященник снова кашлянул, на сей раз более требовательно. Сири наконец встала и жестом велела служанкам остаться на месте.

– Ваше высокопреосвященство, не угодно ли немного прогуляться? – спросила она беспечно и прошла мимо него, томно двигаясь в роскошном лиловом платье с тонким, как паутина, подолом, который тянулся по траве.

Жрец поспешил поравняться с нею.

– Мне нужно кое-что обсудить.

– Да, – кивнула она. – Я так и поняла, потому что вы сегодня уже несколько раз меня звали.

– Ты не пришла, – сказал он.

– Мне кажется, что супруга Бога-короля не должна обзаводиться привычкой отвечать на чьи-либо требования и куда-то бежать по первому зову.

Треледиз помрачнел.

– Однако, – продолжила она, – я, разумеется, найду время для самого первосвященника, коль скоро он явился для беседы.

Он пристально взглянул на нее, горделиво стоя в наряде сегодняшних цветов – голубого и медного.

– Тебе не следует со мной ссориться, твое высочество.

Сири слегка встревожилась, но вовремя справилась с волосами и не дала им побелеть.

– Я с вами не ссорюсь, – ответила она. – Я лишь устанавливаю ряд правил, усвоить которые полагалось изначально.

На лице Треледиза возникло подобие улыбки.

«В чем дело? – удивилась Сири. – Откуда такое самодовольство?»

Они пошли дальше, и жрец подобрался.

– Так ли это? – спросил он тоном уже снисходительным. – Ты знаешь намного меньше, чем воображаешь.

«Будь оно неладно! Как вышло, что теперь он управляет беседой?»

– Могу сказать вам то же самое, ваше высокопреосвященство.

Громада черного храма дворца нависала над ними; отвесные эбеновые блоки были составлены, как кубики великанского ребенка.

– Да неужели? – глянул он на нее. – Я почему-то сомневаюсь.

Ей пришлось подавить очередной приступ страха. Треледиз опять улыбнулся.

«Стоп, – подумала она. – Он будто читает мои чувства. Словно способен видеть…»

Цвет ее волос не изменился – по крайней мере, перемена не бросалась в глаза. Она посмотрела на Треледиза, силясь уразуметь, в чем дело. Обнаружила нечто интересное. Трава на пятачке, по которой он шел, казалась чуть более яркой.