Чувствуя в плечах напряжение, свернув ленты, жду, попытается ли Мидас снова меня остановить, отказаться от своего слова, но он кивает и говорит:

– Тогда я сейчас же отведу тебя к нему.

Успокоившись, я вздыхаю.

Я иду, Дигби.

Глава 41

Аурен

Я отстаю от Мидаса на шаг, когда он ведет меня из бального зала в главный зал. Там его дожидается стража, и солдаты, заметив нас, отходят от стены и размеренным шагом идут за нами.

Я сама не своя от усталости, но беспокойство от предвкушения держит меня в напряжении. Даже поев, я чувствую, как с каждым шагом слабеет мое тело, и вскоре мне приходится смотреть под ноги, чтобы заставлять себя идти.

Мидас ведет меня из большого зала по коридору к лестнице. Я пытаюсь запомнить дорогу, чтобы после передать Лу на случай, если она сама еще не нашла Дигби, но сконцентрироваться трудно, потому что я чувствую себя совершенно опустошенной.

Я зажмуриваюсь, чувствуя, как щиплет в глазах, а потом, из-за невнимательности, спотыкаюсь. К счастью, ленты успевают предотвратить падение.

– Осторожнее, Драгоценная, – шепчет Мидас.

Я неспешно спускаюсь по лестнице и крепче держусь за перила. Встав на нижней ступеньке, с облегчением выдыхаю.

Я устала. Очень устала.

От резкого холода я начинаю дрожать и с мгновение осматриваюсь, хотя в этом тускло освещенном коридоре нет ничего примечательного. Простой и серый, как проход для слуг.

Мидас идет дальше по коридору, а я вытираю пот со лба, собравшийся у линии роста волос.

– Уже близко? – даже мой голос звучит устало.

– Да, мы на месте, – говорит Мидас, и я резко поднимаю голову, увидев, как он останавливается перед непримечательной деревянной дверью.

Он кивает одному из стражников, и мужчина подходит с ключом, вставляет его в замок. Сердце гулко бьется в груди, отбивая ритм в голове, висках, в венах.

Меня жутко тошнит от волнения. А может, я просто заболела. Я использовала столько силы, что чувствую, будто каждая капля золота, созданная моей кожей, – это я, истекающая кровью.

Пытаюсь подавить это чувство, но оно только усиливается. Ноги покалывает, перед глазами все расплывается.

Когда дверь распахивается, Мидас смотрит на меня с улыбкой, а потом проходит внутрь. Я тем временем делаю глубокий вдох и приказываю себе держаться. На подкашивающихся ногах переступаю порог, потому как все равно, даже если я заболела, – ничто не помешает мне увидеть Дигби. Даже я сама.

Когда я прохожу за дверь, стражники закрывают ее и оставляют нас наедине.

Я делаю два шага, а потом резко останавливаюсь.

Открываю рот в беззвучном вдохе и осматриваю тускло освещенную комнату с одной койкой, серыми полами и стенами, а также окошком в форме полумесяца, расположенным так высоко, что не дотянуться руками.

Смотрю, пытаясь осознать увиденное, но это трудно, поскольку разум вдруг затуманился.

– Дигби?

Я как будто пробираюсь через глубокий песок, с трудом волоча ноги. Перед глазами стоит пелена, а боковое зрение заволакивает темнота.

Когда я подхожу к койке и опускаю взгляд, а в животе все переворачивается так же, как все кубарем летит с покатой крыши. Ноги подкашиваются, и я не падаю только потому, что успеваю ухватиться за стену, ободрав ладони о камень. С ужасом я смотрю вниз.

Лежащий на кровати мужчина неузнаваем.

Я вижу не кожу, а карту пестрых синяков, показывающих, где наносили увечья, переходы от черных и синих отметин до желтых и зеленых. Опухшие щеки, разбитая губа, почерневшие ногти и седые волосы, потемневшие от грязи и прилипшие ко лбу.

Я закрываю рукой рот, словно хочу заглушить мучительный крик, рвущийся из груди, но безуспешно.

Потому что Дигби сломлен.

Это не тот мужчина, что я помню. Не мой сильный, угрюмый, стойкий страж. Человек, лежащий на койке, – месиво травм и боли, кожа покрыта слишком большим количеством цветов. Если бы не вырывающиеся из его груди хрипы, я бы решила, что он мертв.

Когда мой мир накреняется, из глаз начинают капать слезы, обжигая щеки. Я нерешительно подношу к нему руку, остановив ее над его изодранной и грязной формой, золотистая ткань которой потускнела и порвалась. Слишком боюсь к нему прикасаться, опасаясь причинить еще больше боли, потому тянусь и осторожно касаюсь его руки.

– Почему он в таком виде? – спрашиваю я, голос звучит хриплым шепотом, хотя в груди звучит громом. Не услышав ответа, я поворачиваюсь к Мидасу, но от быстрого движения головокружение усиливается. – Что ты наделал? – удается выкрикнуть мне, и мой голос громом разносится по комнате.

Мидас прислоняется к стене, засунув руки в карманы брюк, и спокойно смотрит на меня.

– Я? – спрашивает он и медленно качает головой. – О, это не я, Аурен. Это ты натворила. Всякий раз, когда нарушала правило. Всякий раз, когда пыталась от меня отстраниться. Я же тебя предупреждал.

От изумления я открываю рот, но Мидас, оттолкнувшись от стены, подходит ко мне, и теперь нас разделяет всего дюйм. Я поднимаю голову и смотрю на него: черты его лица освещены с разных сторон и переливаются яркими цветами. Его лицо плывет передо мной всякий раз, когда я моргаю.

– Думаешь, я не знаю, как ты сбегала из своей комнаты? Думаешь, не знаю о твоем визите к Мист вчера ночью? – спрашивает он, и в его голосе звучит что-то зловещее и бездушное. – Очень глупо с твоей стороны.

К горлу подкатывает тошнота, от напряжения на лбу выступает пот.

– Она послала мне весточку сразу же, как ты покинула ее покои, – сообщает Мидас и, обхватив мои плечи, до боли сжимает их. – Вот Мист верна мне. Какой должна была быть ты.

– Я и была!

И чем это для меня кончилось?

Мидас с отвращением качает головой.

– Аурен, тебе повезло, что ты для меня незаменима, – говорит он, и в его тоне сквозит предупреждение, которое все между нами меняет.

Вырвавшись из его рук, я отшатываюсь и ударяюсь плечом о стену. Тело тут же обдает жаром, все перед глазами мутнеет, застилается туманом, которого на самом деле нет.

– Как ты поступишь с Мист? – задаю я вопрос. – Позволишь своей новой невесте ее убить? – Мой голос эхом отражается от стен. Или это мне только кажется?

Мидас прищуривается.

– Все, что тебя должно интересовать, – то, как твои действия отразились на этом человеке.

Чувствуя, как к горлу подступает кислота, я снова смотрю на Дигби, перед глазами все плывет. Пытаясь до него добраться, я будто иду по переворачивающемуся кораблю. Я распутываю ленты, чтобы вытащить его отсюда, но спотыкаюсь о них