– В особенности за то, что разрушил ее честолюбивые замыслы, а потом бросил ее. Но она ведь на этом не остановилась, верно, Ричард? Она последовала за мной в Сент-Луис и попыталась начать все сначала. Если ты был таким уж потрясающим любовником, то зачем ей понадобился я, а, Ричард?

– Ты, подонок, заставил ее рыдать! Ты лишил ее гордости! Тиш никогда не плакала – до того последнего дня, когда ты ее бросил!

– И тогда ты ее убил. Она погибла не от рук грабителей, как думает сенатор Соамс, ведь верно?

– Я… я просил ее уехать со мной, забыть тебя. – Лицо Ричарда на миг приобрело мечтательное выражение. – Мы могли бы уехать за границу и быть счастливы.

– Но она отказалась, конечно. Причем, зная Летицию, уверен, что в не слишком деликатной форме, – сухо заметил Шелби. – Затем появился пистолет, завязалась борьба, и ты ее убил.

– Я не хотел этого! Боже, я не хотел ее убивать! Это был несчастный случай. Когда она умерла в моих объятиях, я решил покончить с собой. Даже перезарядил пистолет. Но потом вдруг осознал, кто на самом деле виноват в ее смерти. Вы оба сломали жизнь Летиции. Но просто убить вас было бы недостаточно. Слишком быстро и безболезненно.

Вы должны были страдать долгие годы, как страдал я. Когда я отправился следом за вами в Новый Орлеан и выяснил, что ты вынужден был оставить свою шлюху одну, родился блестящий план. Я избавился от личного секретаря Клейборна без труда и занял его место, чтобы перехватывать вашу переписку. О, с каким удовольствием я читал страстные письма, в которых вы изливали друг другу душу! Ты, Шелби, все спрашивал, не ждет ли она ребенка, а она, – Ричард насмешливо взглянул на Оливию, – умоляла вернуться и осчастливить ее и будущее дитя.

– Надо полгать, дело осложнилось, когда я неожиданно появился в резиденции губернатора, – процедил сквозь зубы Шелби. Ему было трудно дышать, грудь будто стянуло железным обручем. Да, надо признать, что дьявольский план Буллона сработал отлично!

– Однажды мы чуть было не столкнулись лицом к лицу, но мне удалось ускользнуть незамеченным. Впрочем, тогда я уже подготовил все для развязки этой истории, для сегодняшнего финала.

– Он предатель, Сэмюэль. Он снабжал англичан информацией, которую добывал в канцелярии губернатора, – сказала Оливия. Она сумела высвободить руку и обхватила в кармане пальцами гладкую деревянную рукоятку ножа.

– И благодарные англичане отплатят мне за услуги, вздернув тебя на виселице как шпиона, и твоя шлюха и ублюдок смогут полюбоваться, как ты дергаешься в петле. Кстати, лицо повешенного чернеет после смерти, – небрежным тоном проговорил Буллок. К нему вернулось полное спокойствие.

– Ошибаешься, Буллок. Это тебе суждено болтаться на веревке. В Луизиане скоро не останется ни одного красного мундира, об этом позаботятся солдаты Джексона.

Пока они пререкались, ни на секунду не смолкал гул артиллерийской канонады у канала Родерика, к западу от плантации Байю-Бьенвеню.

– В штыковой атаке англичане в клочья разнесут жалких грязнорубашечников Джексона, те струсят и побегут.

– Судя по тому, как гремят орудия и трещат мушкеты, генерал не собирается отступать. А ты, как видно, все поставил на победу англичан? – так же спокойно отвечал Шелби. Он ни на мгновение не забывал, что Дэвида сторожит английский солдат. – Надо было как-то его выманить оттуда и спасти сына. Сына, которого, возможно, так и не доведется увидеть…

Оливия давно поняла замысел Сэмюэля. Он пытался отвлечь Буллока, умело играя на его самолюбии и затаенных чувствах, а сам тем временем постепенно продвигался к противнику, чтобы в удобный момент броситься на него. Это было очень рискованно – если только Оливия не сумеет уравнять шансы. Она стала медленно вынимать нож из кармана. В этот момент задребезжали оконные стекла от нового орудийного залпа, и каким-то чудом долетевшие сюда снаряды разорвались в лесу поблизости. Распахнулась парадная дверь, и в переднюю ворвался запыхавшийся солдат.

– Сэр, сержант Мэтьюз велел передать, что генерал Кин и генерал Пэкинхэм оба погибли. Генерал Ламберт отдал приказ к отступлению!

Буллок зарычал, как загнанный в угол зверь, и вдавил дуло пистолета в грудь Оливии.

– Доставь Шелби к генералу Ламберту! И позаботься, чтобы этого типа повесили!

– Нет! – Оливия вырвалась из рук Буллока и всадила ему нож в бедро. Не ожидавший нападения, он вначале несколько растерялся, но тут же пришел в себя и наотмашь ударил женщину по лицу рукояткой пистолета. Английский солдат направил было мушкет на Шелби, но тот отбил ствол, пуля ушла в ковер, и оружие упало на пол.

Англичанин и американец сцепились и закружились, так что Буллок не решился стрелять, опасаясь поразить солдата. Сбитая с ног Оливия пыталась встать, но перед глазами плыли круги и голова раскалывалась от боли. Женщина все еще сжимала в руке нож и хотела выждать, когда удастся всадить его в Буллока, но он вдруг двинулся куда-то, приволакивая ногу и оставляя за собой кровавый след.

С трудом Оливия поднялась, переводя взгляд с Сэмюэля и солдата, молотивших друг друга кулаками, на Буллока, и внезапно поняла, что он задумал. Он направлялся к спальне Дэвида! Хватаясь за стену, чтобы удержаться на ногах, она устремилась следом. Теперь у нее не оставалось сомнения. Ричард Буллок окончательно сошел с ума. Оливия нырнула в кабинет в тот момент, когда Буллок открыл дверь в противоположном конце длинного коридора.

Буллок жестом велел стоявшему возле кровати солдату отойти в сторону и направил дуло пистолета на ребенка, который съежился под одеялом и смотрел на вошедшего огромными глазами – глазами Шелби.

– Где моя мама? – бесстрашно спросил мальчик и вновь засунул в рот палец.

Англичанин в ужасе вытаращил глаза, сообразив, что намеревается сделать Буллок.

– Пошел вон! Лучше помоги Брейди, идиот! – прорычал в ответ Буллок, срывая с постели одеяло. Дэвид застыл, инстинктивно почуяв нависшую над ним опасность. Каким-то образом даже сквозь грохот канонады Буллок услышал щелчок взведенного курка – и это было последнее, что он услышал перед смертью. Пуля пробила спину и вошла в сердце. Буллок камнем упал на пол. Оливия опустила один дуэльный пистолет, из которого еще струился дымок, и направила дуло второго в грудь англичанина:

– Прочь от моего сына. Я не делаю промахов.

У солдата судорожно задергался острый кадык, лицо покрылось мертвенной бледностью. Подняв вверх руки, англичанин пробормотал:

– Он совсем спятил, мэм. Я бы никогда не причинил вреда ребенку.

– Война закончена, ваша армия разбита и отступает. Предлагаю вам присоединиться к своим товарищам, – сказала Оливия, не обращая внимания на плачущего Дэвида. Ей хотелось как можно скорее выпроводить солдата из спальни. Она махнула пистолетом на дверь и вышла следом за англичанином в переднюю, откуда все еще доносился шум борьбы.

Еще один солдат ввязался в драку, и Сэмюэль вел кулачный бой над телом первого противника, потерявшего сознание. Оливия забрала оружие у своего пленного, подтолкнула его в спину дулом пистолета и скомандовала: