И вот тогда люди с негромкими именами, люди, не называемые на страницах учебников, повели планомерное наступление на Сибирь.

Всё это были дворяне из семейств, более или менее известных в Москве. Провинциальный «выборный сын боярский» Иван Алексеевич Мансуров добился первого действительного успеха — срубил «Обский городок» и отбился от наседавшего неприятеля. Вослед Мансурову пошли Иван Никитич Мясной, Василий Борисович Сукин, Даниил Даниилович Чулков. Первые двое воздвигли острог, из которого поднялась Тюмень. В 1586 году на реке Тюменке, притоке Туры, строится деревянная крепостица. От нее сейчас ничего не осталось, впрочем, как и от всех наших рубленых крепостей XVI столетия. Но именно из этого истока выходит полноводная река исторических судеб нынешней Тюмени.

Д. Д. Чулков основал крепость Тобольск (1587) и пленил татарского правителя Сеид-хана. Потом, через много лет, Тобольск станет столицей Сибири, обзаведется мощным каменным кремлем… А изначально это было такое же маленькое, на скорую руку рубленное укрепление, как и многие другие опорные пункты России тех времен, поставленные на опаснейших направлениях.

Трое дворян, выполняя правительственную волю, заложили основу для необратимого движения русских отрядов к Тихому океану, для завоевания Сибири, расселения там русских людей и распространения христианства. И произошло это при тихом, богомольном царе Федоре Ивановиче. В годы, когда во главе России стояло разнородное аристократическое правительство, занятое междоусобной борьбой.

Годунов поднялся на степень царского соправителя по воле самого Федора Ивановича и еще, быть может, с согласия или даже при содействии великого государственного деятеля боярина Никиты Романовича Юрьева. Выводя царского шурина на самый верх русской политической иерархии, они не видели в сравнительно узком кругу возможных претендентов никого лучше Годунова.

В сущности, Федор Иванович и Борис Годунов составили идеальную пару. Они сыграли роль «соправителей» столь удачно и слаженно, будто сам Небесный режиссер подобрал эту пару актеров для совместного участия в одной постановке. В государе своем русские того времени видели милостивого «молитвенника», давшего им отдохнуть от тягот и страхов предыдущего царствования. Пусть иноческий его образ действий вызывал удивление, может быть, и насмешку… однако помимо этих чувств подданные явно возлагали на своего монарха еще и надежду. В его постоянном молении, в его благочестии, в его богомольном рвении видели своего рода мистический щит, заграждавший большим бедам путь в Россию. А «для жизни низкой» у государя был Борис Годунов. И пока Федор Иванович своей непрестанной молитвой устраивал дела страны на небесах, его шурин занимался делами земными. Опытному практическому дельцу для его работы требовалась санкция. Царь ее дал. В силу этого главенство Бориса Федоровича как администратора получило законную силу. Его ум, пущенный не на интриги, а на решение державных задач, давал стране очень много.

Неправильно было бы приписывать ему все успехи этого царствования. Некоторыми из них Россия обязана самому государю, другие достигнуты были смешанным аристократическим правительством в 1584–1586 годах. Годунову следует отдать прочее, оставшееся. За первые два с половиной года совершилось очень многое; главное же — политический курс Московской державы устоялся по всем основным направлениям. Борису Федоровичу оставалось прилагать усилия к тому, чтобы страна продолжала двигаться выверенным маршрутом, не сбиваясь с ритма, не сворачивая в придорожные низины. Однако и на то, чтобы удержать и развить успехи, достигнутые в первые годы царствования Федора Ивановича, требовались недюжинный ум, отвага, непреклонная воля. Годунов располагал всем этим. Один из псковских летописцев, повествуя о царствовании Федора Ивановича, выступает с откровенной похвалой Борису Годунову: «А правление земское и всякое строение и ратных людей уряд ведал и строил его (Федора Ивановича. — Д. В.) государев шюрин Борис Феодорович; многие земли примиришася, а инии покорищася под его государеву высокую руку Божиею милостию и пречистые его Богоматере и его государевым прошением и счастием, и промыслом правителя и болярина и конюшего Бориса Феодоровича». По этому отзыву видно: и среди современников были люди, считавшие «соправительство» Федора Ивановича и Бориса Федоровича идеальным вариантом для страны.

Политический почерк «соправителя» виден по тому курсу, который Годунов проводил на протяжении двенадцати лет после 1586 года. В подавляющем большинстве случаев конюший повторял или развивал ходы, сделанные русским правительством ранее.

Так, против крымцев Борис Федорович использует уже созданную коалицию с царевичами Гиреями и ногайцами, а когда ее не хватает, просто встречает вражеские набеги русской военной силой. На 1587 год приходится вспышка военной активности Крымского ханства. Летом сорокатысячная орда сжигает посад и берет острог у Крапивны. Под Тулу вышла пятиполковая оборонительная рать во главе с боярином Иваном Васильевичем Годуновым, притом передовым полком командовал блистательный Дмитрий Хворостинин. Неприятельские силы терпят поражение, теряют множество пленников и откатываются восвояси. На несколько лет юг России избавлен от гибельной опасности крымских набегов.

Применяется стратегия, успешно «опробованная» в 1584–1586 годах: вырастает еще целый ряд русских крепостей у окраин царства. Мощными каменными кремлями и новыми каменными храмами обзаводятся Казань и Астрахань. На Волго-Донской «переволоке» основывается Царицын (ныне Волгоград). Прежде в этих местах господствовали банды волжских казаков, теперь Российская держава становилась тут твердой ногой, оттесняя казачью вольницу к Дону и Яику. В первой половине — середине 1590-х, когда опасность татарских вторжений была особенно сильна, рождается обновленная крепость в Ельце, появляются Кромы, Курск, Белгород, Оскол, Севск. Иначе говоря, русские всего за несколько лет получили на степном рубеже не только новый оборонительный пояс, но еще плацдарм, с которого их теперь уже нельзя было выбить. Этот плацдарм позволил в будущем осваивать просторы Дикого поля, распахивать землю, селить крестьян под защитой надежных стен. Строили тогда фантастически много и быстро. Один только список новых русских городков на юге и юго-востоке страны, появившихся всего за полтора десятилетия, поражает воображение.

В Сибири шел тот же самый процесс, только меньшей кровью и с меньшими расходами. Область, подчиненная московскому государю, расширялась стремительно, росла год от года. Это опять-таки происходило благодаря упорному следованию правильно выбранной стратегии «наступления городами». В 1590-х строятся Лозьва, Пелым (на месте более древнего селения), Тара, Обдорск, Нарым, Верхотурье, Сургут… Враждебные России правители пелымские и кондинские были разбиты, земли эти оказались под монаршей рукой Федора Ивановича.

На западном направлении дела России также складывались не худшим образом.

В отношениях с Речью Посполитой Борис Годунов добился успеха, используя не только дипломатические средства. Важнейшим козырем в руках Москвы стала мощная крепость, воздвигнутая в Смоленске тем же Федором Конем, строителем Белого города.

Отношения со Шведской короной с неизбежностью катились в сторону войны. И для шведов оказалась сюрпризом та военная мощь, которую смогло противопоставить им в поле Московское государство всего через несколько лет после тяжелого поражения в Ливонской войне.