Девушка стрельнула в меня глазами и опять потупилась. В воздухе повис ее невысказанный вопрос. Опять повисла томительная пауза, а я, просто махнув рукой на все свои переживания, подошел к ней и обнял. Для того чтобы посмотреть мне в глаза, Оксане пришлось задрать голову.

– Ко мне? – тихо шепнула она.

– К тебе. Или за тобой, – ответил я и поцеловал ее в губы.

Оксана не отстранилась, наоборот, прижалась, закинув руки мне на плечи. Я запустил руки ей в волосы и посмотрел на нее.

– Вкусные. Губы у тебя, – сказал я и вновь поцеловал.

Дальше время остановилось. Мы стояли, обнявшись, и весь мир вокруг просто перестал существовать. Только глаза Оксаны поблескивали в темноте, когда я отрывался от ее губ, чтобы перевести дыхание и шепнуть что-то бессмысленно глупое.

– Опа, мы не помешаем? – звонко раздался голос Жеки из массы вывалившихся на крыльцо курильщиков.

Оксана спрятала лицо у меня на груди, а я посмотрел на парней и покачал головой.

– Давайте-давайте, не мешайте, – прогнал Стас всех с крыльца.

Я глянул на Оксану, она смущенно улыбнулась в ответ. Когда наши глаза встретились, звук будто приглушили, и громкие голоса парней доносились как сквозь вату. Поцеловав девчонку в нос, я почувствовал, какой он холодный. Ну да, на улице мы уже прилично по времени, и, обругав себя за недогадливость, повел Оксану в дом, в тепло. Пробежав мимо стола, плеснул виски с колой два бокала и повел девушку на второй этаж. Когда уже поднимались по лестнице, краем уха слышал, как Геша со Стасом активно обсуждали возможность организовать музыку к застолью посредством подключения снятой магнитолы и автомобильного аккумулятора.

Уже минут через двадцать раздался дружный, но нестройный хор голосов. «Когда переехал, не помню, наверное, был я бухо-ой…» – полетело на всю округу.

Задорная песня далеко разносилась в ночной тишине. Где-то вдалеке завыла собака, и даже показалось, что подвывает она в такт. Но вслушиваться не стал, было не до этого.

Утром, пока все умывались, мы с Ромой поставили на место в «патрол» аккумулятор и магнитолу, а после перекусили на скорую руку. Когда все гурьбой толпились на кухне, мы уже попивали чай на крыльце. На улице заметно потеплело, снег подтаял, изредка среди низких облаков проглядывало теплое солнышко. Благодать.

Делясь впечатлениями о тяжести похмелья, вся банда вывалилась на крыльцо. Тяжелых, кстати, не было – видно, вчера если и перебрал кто, то не критично.

– Ты-то как? – спросил меня Стас, сдержав зевок.

– В отличие от вас, алкашни, я нормально.

– Ну-да, ну-да, мы заметили, – быстро произнес Геша, покивав головой, – всю ночь клеил.

– Мы просто разговаривали, – ответил я, вызвав волну безобидных шуток.

На приколы уже не реагировал, а с Оксаной мы действительно только разговаривали. Ну не только, целовались конечно, да и рукам волю дал, но до секса дело не дошло. Сумел сдержаться, все же выпил не настолько много. Особенно после намека с ее стороны об отсутствии первого опыта тормоза у меня включило. Но проговорили полночи, уснули только под утро.

Попросил девушку меня не провожать. Вообще прощаться не люблю. Зато уезжать люблю. И возвращаться люблю.

– Геша, позови, пожалуйста… – замялся я, – дочку Васильева.

– А вчера еще Белоснежкой была, – покачал головой Геша. – Ладно-ладно, сейчас схожу, – согласился он, когда я матерно высказался о потере новизны в обсуждении того, что одну симпатичную девушку я называл Белоснежкой.

– И вообще, не было ничего ночью, сказал же. Она же совсем маленькая еще, – добавил я, имея в виду уже Оксану.

– Правильно, – покачал головой Дим. – Шаришь, чувак. Так-то часть третья сто тридцать первой.

– Чего?! – в один голос спросили его Стас и уже двинувшийся в сторону коттеджа Геша.

– Чего-чего. Часть третья статьи сто тридцать первой УК РФ, – посмотрел Дим на нас поочередно, – изнасилование заведомо несовершеннолетней наказывается сроком от четырех до десяти лет.

– М-да, сарказм был слишком тонок… – когда пауза затянулась, пожал плечами Дим.

– Твой сарказм иногда настолько тонок, что тебя все принимают за дебила, – усмехнулся Стас.

– Слышь, ты с таким количеством начальников поработал бы, как я, тоже научился бы в иронии отдушину находить, – сказал ему Дим, но потом сощурился и покачал головой, – хотя… судя по тому, что у тебя лобовая броня плавно переходит в затылочную кость, это вряд ли.

Стас замешкался и просто махнул рукой, даже ничего не ответив.

– Про начальников, кстати, это ты правильно, – посмотрел я на Дима, – тоже сталкиваюсь. Самая классика: «Сергей Петрович, это же каждому дураку очевидно!»

– О! – выпятил губу Дим, одобрительно качая головой. – А ты тащишь, чувак!

– А то, – улыбнулся в ответ я, – споемся…

– Ух ты, – воскликнул вдруг Геша. – Ух ты, епть! – добавил он со степенью крайнего изумления в голосе.

Мы все повернулись в его сторону, а Геша показывал на небо. Посмотрев по направлению его взгляда, все также не удержались от комментариев, и было отчего – в прорехах от облаков в пронзительной голубизне неба была видна луна, белесая сейчас при свете дня. А в другой стороне неба вторая. Больше, чем первая. И больше, чем наша, земная.

– Ну, здравствуй, прекрасный новый мир, – через некоторое время озадаченно произнес Стас, осматриваясь.

– Не факт, что он так уж прекрасен, – машинально пробормотал я, вспомнив тело Анатолия, которого растерзали неведомые звери. И мутантов с бездушными. Да и события последних дней, когда, вместо того чтобы сплотиться, окружающие, наоборот, начали грызню, подобно паукам в банке…

– Значит, сделаем, – протянул Дим-Дим после паузы небольшой, – мы наш, мы новый мир построим…

– В детстве мечтал быть первооткрывателем, – тихо сказал я.

– Ну мы еще только на колонизаторов тянем, – пожал плечами Геша.

– Колонистов, – поправил его Жека, – колонизировать пока некого, тут бы в своем периметре разобраться…

– Разберемся, – хмыкнув, поставил точку в обсуждении Стас.