Исследованиям приемных детей посвящено больше работ, чем исследованиям близнецов. Точкой отсчета для таких исследований является тот факт, что коэффициент корреляции между IQ родителей и IQ детей составляет около 0,5. То есть дети, как правило, по интеллекту похожи на родителей; вопрос — почему? От каждого из родителей ребенок получает по 50 % генов; то есть корреляция может быть обусловлена влиянием генетических факторов. Однако каждый из родителей представляет собой важнейшую часть социальной среды, окружающей ребенка; то есть корреляция может быть обусловлена влиянием и средовых факторов. Исследования приемных детей позволяют разделить эти два типа факторов. Мы получаем возможность проанализировать корреляции двух видов. Первый — корреляция между IQ приемных детей и IQ приемных родителей. В этом случае задействуются факторы среды, а влияние генетики исключается. Второй вид — корреляция между IQ приемного ребенка и IQ его биологических родителей. В этом случае исключается воздействие уже факторов среды (если не считать влияние среды в прена-тальном и, возможно, раннем постнатальном периоде); в то же время задействуются генетические факторы.

Исследования приемных детей позволяют сделать два основных вывода (Scarr & Weinberg, 1983; Turkheimer, 1991). Первый - IQ ребенка коррелирует с IQ биологических родителей в большей мере, чем с IQ приемных родителей. Это подтверждает значимость генетических факторов. Второе, что удалось обнаружить, — это то, что IQ приемных детей обычно выше среднего, и обычно выше среднего IQ их биологических родителей. Поскольку корреляция — это показатель относительного уровня, такая средняя разница может иметь место даже в том случае, когда коэффициент корреляции между показателями IQ детей и их биологических родителей достаточно высок. Часто разница между родителями и детьми объясняется регрессией к среднему, феноменом, который обнаруживается и при сравнении поколений (то есть дети родителей, имеющих IQ ниже среднего, как правило, превосходят своих родителей). Однако часть разницы почти наверняка является отражением благотворного воздействия среды в приемной семье. Эти семьи, как правило, имеют множество преимуществ перед семьями биологических родителей; и они явно стимулируют интеллектуальное развитие детей, которые в них воспитываются. Таким образом, результаты исследований приемных детей свидетельствуют в пользу и генетических, и средовых факторов.

Необходимо отметить, что исследования приемных детей, как и близнецовые исследования, имеют некоторые ограничения. Об указанных выше корреляциях можно говорить только при наличии показателей IQ во всех задействованных группах. Поскольку в некоторых исследованиях получить информацию об IQ части выборки не удалось, об IQ судили по образовательному уровню — сомнительная и потенциально искажающая результаты процедура. Недоверие к результатам вызывает и возможность избирательного помещения детей в приемные семьи — то есть стремление органов, занимающихся вопросами усыновления, подбирать приемные семьи в соответствии с характеристиками биологических родителей. В той мере, в какой эта избирательность действительно существует, она сильно затрудняет любые интерпретации коэффициентов корреляции между IQ родителей и

детей. Еще одна проблема — незначительное разнообразие приемных семей. Как указывалось выше, эти семьи не являются случайной выборкой из популяции; как правило, по многим показателям они поднимаются над средним уровнем. Это означает, что приемные семьи представляют собой довольно однородную группу, а такая однородность затрудняет корреляционный анализ. Чем меньше изменчивость переменной (в нашем случае, характеристик приемных семей, включая и IQ приемных родителей), тем меньше вероятность того, что эта переменная будет значимо коррелировать с другими. Этот фактор накладывает серьезные ограничения на возможности интерпретации низкого коэффициента корреляции между интеллектом приемных родителей и приемного ребенка.

В следующих разделах этой главы мы перейдем от общих подходов к рассмотрению специфической проблематики исследований когнитивного развития: Из всех тем, заслуживающих внимания, я выделю две, особенно интересные и информативные. Первая тема имеет давнюю историю. Память является предметом психологического изучения с момента зарождения психологии как науки; а память детей всегда вызывала интерес и родителей, и психологов. Изучение второй темы началось не так давно. Хотя ее предпосылки оформились в предшествующие годы, такая область исследования психологии развития, как «теория сознания»(theory of mind) стала интенсивно разрабатываться лишь в последние 8-10 лет.

При рассмотрении исследований младенцев в главе 10 мы не затрагивали тему памяти. Тем не менее многие из описанных там процедур, что бы ни измерялось с их помощью, так или иначе позволяют получить представление и о памяти младенца. Работы Пиаже, к примеру, свидетельствуют о том, что дети способны запоминать информацию и действовать в соответствии с ней уже на самых ранних этапах развития. Аналогично, многие проявления привязанности, такие как предпочтение ребенком матери незнакомому человеку, очевидно, подразумевают работу памяти.

Главные процедуры исследования памяти младенцев основаны на двух подходах, описанных в главе 10: на парадигме «габитуация/дегабитуация» и на методе предпочтений Фанца. Запоминание — неотъемлемая часть процессов габитуации и дегабитуации. Ребенок может привыкнуть к стимулу, лишь сохраняя информацию об этом стимуле и узнавая его при повторном воздействии. Если бы не было памяти на прошедшие события, не могло бы быть и габитуации. Аналогично, младенец может продемонстрировать дегабитуацию на новый стимул, только если помнит исходный стимул и понимает, что новый стимул от него чем-то отличается. Как отмечалось в главе 10, габитуация и дегабитуация наблюдаются уже у новорожденных, что доказывает наличие определенных мнемических возможностей с самого рождения.

Способность к запоминанию не является неотъемлемой частью метода предпочтений, но ее легко.можно включить в эту процедуру. Все, что для этого необходи-

мо, это сделать главным параметром, по которому будут различаться два стимула, то, насколько они знакомы ребенку. Предположим, что в серии попыток одним из стимулов неизменно является треугольник; другой стимул изменяется. Вопрос состоит в том, начнет ли младенец с каждой попыткой смотреть на относительно не-внакомый стимул дольше, чем на относительно знакомый. Дети старше 2-месячного возраста действительно демонстрируют предпочтение новизны; дети младше 2-месячного возраста могут предпочитать знакомые стимулы (например, Wether-ford & Cohen, 1973). Для нас важно, что предпочтение и нового и знакомого подразумевает работу памяти.

Возможности описанных выше методов не ограничиваются простым доказательством наличия памяти; их можно использовать для изучения системы памяти в раннем возрасте. Можно, например, измерить длительность сохранения информации в памяти младенца, изменяя временной интервал между предъявлением стимула и проверкой того, помнит ли его ребенок. Или же, можно узнать о том, какие аспекты стимула замечает и запоминает младенец, посмотрев, на изменение каких аспектов стимула он реагирует в фазу дегабитуации. Если, к примеру, стимул состоит из компонентов Л, В и С, можно осуществить проверку с помощью процедуры габитуации/дегабитуации, изменяя только Л, только В или только С. В исследованиях подобного рода были выявлены довольно впечатляющие возможности младенцев, а также важнейшие направления, в которых происходит совершенствование памяти в первые годы жизни (Olson & Sherman, 1983; Rovee-Collier, 1987).