Итак, я получил уже третье объяснение – стол!.. Из ее рассказа я понял одно: он отодвинул что-то тяжелое… Но что именно, она сказать почему-то не хотела.

Придя домой, я записал всё это для Истории. Он ведь обитатель Истории. Это я для Истории – посторонний. Некий прохожий, но… но мой огонь зажег фитиль…

Уже потом я узнал, как все случилось. Да, решительные события произошли по моей милости!

Люди Лориса пошли по моему адресу и взяли Фриденсона на его квартире. После чего там устроили засаду… И туда забрел роскошный молодой человек в бобровых шубах, назвавшийся дворянином Алфузовым… Его задержали и к ночи выяснили, что под сим именем скрывался участник убийства Мезенцева, мой знакомец Баранников… Тотчас ночью поехали в Кузнечный на его квартиру. Его комнату обыскали, оставили засаду и там.

Именно когда ночью проводили обыск, случился первый приступ у моего великого родственника… Потом ему стало легче. Но днем в четыре часа туда зашел и попал в засаду некто, оказавшийся еще одним «нашим». Его-то и арестовывали при мне… И его арест слышал и потом видел из окна Федор Михайлович. Слышимость в этом дешевом доме была отличная.

После этого ареста вновь пошла кровь, и он потерял сознание…

Арестованный оказался находившимся в розыске дворянином Колодкевичем.

Оставили засаду и в его квартире.

И вот тогда туда явился неуловимый…

Да, явился тот, о котором, видимо, узнала моя несчастная Мадонна. Тот, кого мои друзья террористы справедливо называли ангелом-хранителем. Это был «крот»!

Все это на квартире за рюмкой великолепного коньяка рассказал мне, приветливо улыбаясь, Лорис-Меликов…

Именно он назвал его кротом (кажется, он и ввел это слово в жаргон русских спецслужб).

– Любопытнейшим человеком оказался сей крот. Такой худенький, со втянутыми щеками, невысокий, носик уточкой, зализанные редкие волосики, глухой тихий голос – типичная канцелярская крыса. Этакий безответный гоголевский Акакий Акакиевич… По фамилии Клеточников…

И я тотчас вспомнил – это же он! Он побежал доносить Кириллову, когда я искал в картотеке Корбу…

Лорис улыбался:

– Оказывается, милостивый государь, целых два года он работал в секретнейшей канцелярии Третьего отделения! В наиважнейшей экспедиции, ведавшей политическим сыском. И после упразднения Третьего отделения успел стать делопроизводителем всего Департамента полиции… Господин Кириллов объяснил мне: у него редкий каллиграфический почерк, а потому ему доверяли переписку секретных бумаг. В его ведении находились шкафы, где хранятся сверхсекретные документы… Прославился исполнительностью – готовностью засиживаться после службы, выполняя работу за товарищей. Так что, оставаясь один в опустевшем здании, он знакомился с делами – и на столах сослуживцев, и в шкафах. В результате был посвящен в розыски, производившиеся по всей России… И аккуратно сообщал господам террористам о готовящихся арестах и наших агентах. Все погибшие филеры должны благодарить на том свете господина Клеточникова. Он же успел сообщить своим друзьям о списке бедняги Гольденберга… Человек он оказался вполне искренний. Я его спрашиваю: «Почему вы это делали?» Словоохотливо все объяснил: жил в провинции, работал в суде. Безумно влюбился. А девица над ним насмеялась – дескать, крыса ты канцелярская, а мне подавай героя, никак не меньше. А в героях в безумном нашем обществе известно кто теперь ходит… Вот он и захотел героем стать. И пошел к убийцам… Но что меня занимает… Два года это продолжалось – и никаких подозрений. Напротив, получил Станислава! Опытнейший Кириллов все никак не мог вычислить деятельность этого кавалера ордена Святого Станислава. Никак не мог понять очевидную связь между провалами тех, кто упоминался в секретной переписке, и лицом, допущенным к этой секретной переписке… Все это вы напишите в донесении Государю. И еще добавьте, что в результате беспрецедентной слепоты полиции террористы настолько поверили в свою безнаказанность, что уже не соблюдали самых примитивных правил конспирации. Во всех конспиративных квартирах не оказалось элементарных знаков, предупреждающих, что квартира захвачена. В результате в каждой из квартир, где устраивалась засада, попадался очередной террорист. – Лорис был вдохновенен – он ходил, почти танцевал по кабинету. – Они настолько развратились бездеятельностью полиции, что господин Колодкевич, который попался на квартире Баранникова, имел при себе множество секретных документов и адресов других явочных квартир. Там, в частности, был адрес некоей фотографии на Невском… В этой фотографии при обыске нашли прелюбопытнейший заказ. Некий клиент пожелал увеличить снимки двух повешенных террористов. Вот так на днях был арестован вождь этих безумцев по фамилии Михайлов…

Я вспомнил этого Михайлова и зеленую поляночку, на которой он приговорил к смерти Императора…

– …А в заключение вы подытожите: «Остается главный вопрос, Ваше Величество: почему все эти абсолютно нелепые господа террористы, не соблюдавшие самых примитивных правил конспирации, с такой легкостью арестованы только теперь? Оказалось, достаточно было Его Превосходительству…» – Он поморщился. – Нет, не так! Напишите: «…Достаточно было графу Лорис-Меликову создать секретную структуру по борьбе с террором вне ведомства господина Кириллова, и они тотчас попались в её сети один за другим…» – Он походил по кабинету. – После чего, князь, перейдете к выводам. – И начал диктовать: – «Смею представить, Ваше Величество, некоторые выводы из написанного. Сеть террористов сознательно оберегалась господином Кирилловым. Эта группа была нужна ему и его тайным покровителям…» – Лорис остановился, походил по кабинету и закончил решительно: – «чтобы лишить жизни Ваше Величество и не дать осуществиться великим грядущим реформам. И также не позволить появиться в России новой Императрице и новому Наследнику, которого так ждут все истинно русские люди. Возможно, поэтому и не были предотвращены преступные взрывы на железной дороге во время августейшего путешествия». – Он еще походил. – Лучше так: «Совершенно уверен, что именно поэтому и не были предотвращены преступные взрывы в Зимнем дворце и на железной дороге во время Вашего августейшего путешествия». И подпишитесь… Донесение приготовьте к завтрашнему утру. Пока оно будет храниться у меня. Заварушка в нашем ведомстве в разгар охоты не нужна. Донесение ляжет на стол Государю после ареста всей организации. Я думаю, это случится столь же быстро, как арест предыдущих господ. Кстати, могу сообщить причину убийства вашей пассии. Как показал Клеточников, она случайно столкнулась с ним на лестнице. Он выходил из квартиры Баранникова, а она – из квартиры вашего родственника. Так и встретились на лестничной площадке. Сделать вид, что не узнала Клеточникова, которого так часто видела в Третьем отделении, она не могла. И так как они с точностью не знали – и до сих пор не знают, – на кого она работала, они предпочли защитить Клеточникова, своего главного ангела-хранителя.

Близилось 19 февраля – годовщина отмены крепостного права. Сейчас, когда уже случилась та революция гнева и мести темных низов, нас ничто не может удивить. Никакая паника, ни самые дикие слухи! Но тогда все было впервые…