— Тебя что-то беспокоит, патриарх?

— Совсем нет, — ответил Феодосий и покачал головой. — Я просто… как бы мне объяснить? — Он улыбнулся. — Наверное, можно сказать, что я думал о божественной иронии. Это аспект Высшей Сущности, который большинство теологов просто упускают из вида по моему опыту.

Антонина нахмурилась.

— Боюсь, я не…

— Когда фанатик Павел называет тебя вавилонской блудницей, он демонстрирует свою необразованность. На самом деле свою глупость. Суть Христа в его милосердии, Антонина. И кто в этом хаосе, называемом Александрией, может найти милосердие — кроме женщины, которая понимает разницу между грехом и пороком?

Антонина все еще хмурилась. Феодосий вздохнул.

— Я не очень хорошо объясняю свою мысль. Давай я просто скажу: я очень рад, что ты здесь, ты, а не кто-то другой. Кто-то, полный лицемерия, самодовольства и уверенности в своей правоте.

Она перестала хмуриться, вместо этого на лице появилась несколько грустная улыбка.

— Наверное, я переняла у своего мужа несколько искривленный взгляд на вещи. Хитроватый и искривленный.

— Хитроватый? Возможно. — Патриарх повернулся, собираясь уйти. — Но я напомню тебе, Антонина, что виноградная лоза совсем не прямая. Она изгибается и переплетается. Тем не менее она дает самый ценный в мире фрукт.

Оставшись совсем одна, Антонина медленно вернулась к трону и села. Ей долго не удастся насладиться отдыхом, потому что она собиралась встать вместе с катафрактами, которые будут прикрывать спины рыцарей-госпитальеров. Через несколько минут ей придется надеть собственные доспехи. И весь день в них ходить, под горячим египетским солнцем. Она сморщилась, думая о том, как будет жарко и неприятно телу под доспехами. Но ей требовалась эта минута в одиночестве. Вспомнить хитроватую улыбку мужа, его извилистый разум — и прямую душу. Вспомнить находящегося далеко мужа.

— Береги себя, — прошептала она. — О, пожалуйста, береги себя.

Евфрат.

Осень 531 года н. э.

— Это смехотворно! — рявкнул Велисарий. — Это не «безопасно», это абсурдно!

— Мы поклялись, полководец, — торжественно сказал Анастасий.

— Самому персидскому императору, — добавил Валентин, пытаясь (но ему это не очень удавалось) выглядеть должным образом — печально и мрачно.

Велисарий гневно смотрел на них обоих. Затем перевел гневный взор на врага, находящегося на некотором удалении.

Вообще-то на довольно значительном расстоянии. Велисарий вместе с Анастасием и Валентином стояли на вершине искусственной горы из камней, которые кушаны вытащили из Нехар Малки.

Сирийские пехотинцы, защищающие эту самодельную гору, соорудили обзорную площадку, с которой Велисарий следил за разворачивающимся сражением. Они также проложили узкую, изгибающуюся дорогу, на самом деле скорее тропинку, которая вела к вершине с защищенной северной стороны груды камней.

Велисарий не мог придраться к месту. Точка обзора оказалась отличной. Даже без телескопа высота горы давала возможность прекрасно рассмотреть расположение врага на южной стороне Евфрата и Нехар Малки. Телескоп позволял увидеть даже небольшие детали построения врага.

Но…

— Черт побери, — проворчал он. — Я слишком далеко. К тому времени, как курьер доберется сюда, а потом вернется назад — ведь вверх на гору на коне не въедешь — я с таким же успехом могу делать заказ на вчерашний завтрак.

«Здесь ты в безопасности», — настаивал Эйд.

До того как Велисарий успел ответить, одна из ракет малва, которую выпустили на римские войска, защищающие дамбу внизу, сильно отклонилась от первоначального курса. На мгновение показалось, что ракета направляется прямо на гору камней. По крайней мере пролетит достаточно близко. Валентин с Анастасием кинулись к небольшой стене, окружающей площадку, чтобы за ней укрыться.

Велисарий аж замурлыкал от удовольствия, но стоял прямо — так прямо, как только возможно.

«Ложись! Ложись!» — ментально кричал Эйд.

«Ты же говорил, что я тут в безопасности», — саркастически напомнил Велисарий.

И на самом деле он был тут в безопасности. С типичной непредсказуемостью ракета внезапно отклонилась на восток. Несколько секунд спустя она взорвалась, не принеся ущерба, над центром Нехар Малки.

Эйд благоразумно не стал ничего комментировать.

Велисарий сделал глубокий вдох и воздержался от дальнейших споров. В настоящий момент не было смысла настаивать. Валентин с Анастасием, очевидно, хотели в точности выполнить обещания императору Хосрову. Если уж быть точным, то все офицеры Велисария дали ясно понять, что полностью согласны с позицией Хосрова. На самом деле Велисарий испытал шок, когда понял, как сильно его командный состав хочет, чтобы он во время предстоящей битвы находился вне линии огня.

— Тебе нет необходимости находиться на передней линии, — заявил Агафий на совещании командного состава в вечер перед сражением. — Нет необходимости! И мы очень многое потеряем, если тебя убьют или ранят. Это будет просто перестрелка, соревнования в стрельбе, по крайней мере вначале.

Сейчас перевалило за полдень, далеко перевалило, и сражение уже шло несколько часов. Малва провели разведку боем еще на восходе, на обеих сторонах Евфрата. Враги встретили большую группу персов, охраняющих лагерь Ормузда на южном берегу, и решили ограничиться обороной. Они, очевидно, были счастливы дать Ормузду и его двадцати тысячам тяжелой конницы сидеть с краю, пока сами концентрируются на римских силах.

В любом случае римские силы были бы их главной целью. Именно римляне, а не персы Ормузда забаррикадировались на дамбе через Евфрат. Римляне заняли позиции, чтобы охранять дамбу от любой атаки на Нехар Малку.

В первый день стороны просто обменивались выстрелами, причем римляне находились в лучшем положении и имели шансы выиграть дуэль.

Положение, занятое армией Велисария для обороны, было очень удачным. С запада пустыня, двадцать тысяч Ормузда стоят лагерем на южном берегу Евфрата. Таким образом, малва могли только наступать вверх по дну реки и вдоль по узкому участку земли между Евфратом и Нехар Малкой. Королевский канал ответвлялся прямо на восток от Евфрата, текущего с востока на юго-восток, и сужался до простой точки. Угол треугольника охранялся хорошо построенными римскими укреплениями. Лесоматериалы привозили по Евфрату на баржах. Камни и валуны собирали на окружающей местности. Возле укреплений стояли сирийские драгуны. Когда требовалось, драгунов поддерживали все катафракты из Константинополя, готовые к вылазке через мгновение после уведомления. Что они и делали снова и снова, ожидая, пока сирийцы не измотают очередное подразделение наступающих малва перед тем, как разбить их окончательно.

Враги не могли пройти и по флангам на востоке. Для этого пришлось бы переходить через бурный поток Нехар Малки, а там их ждал еще один римский барьер. Огромная груда камней на северном берегу Королевского канала, которые кушаны извлекли со дна, превратилась в некое подобие крепости для защиты левого фланга римлян. У этой груды камней также стояли сирийцы под командованием Кутзеса, вместе с гарнизоном Карбелы. У этих солдат выдался легкий день. Малва пока не предпринимали попыток перебраться через Нехар Малку и атаковать дамбу с северного берега Королевского канала. Они сконцентрировали свои усилия на самой дамбе, в особенности восточной части, пытаясь там прорваться к победе.