срок, как я считал, «ни за что»: отказ от сотрудничества с КГБ и писания разоблачительных статей о знакомых «делом» и даже поступком не считал.

Болезнь, смерть, имея дело с КГБ, не просчитаешь, но Гелий Снегирёв благодаря своей почти трехлетней игре лишился жены, семьи, многих друзей, но не только прошел все круги советского ада – собрания на службе, исключение из КПСС, Союза журналистов, Союза кинематографистов, обжалование решения парткома в ЦК Украины (обжалует – значит, хочет остаться в КПСС, остаться с нами, так пусть не валяет Ваньку, а делает, что ему сказали), объяснения с родственниками, своими и жены, и их недостойное поведение, но все это он успел беспощадно описать, оставшись в истории русской литературы и русской общественной жизни, и, может быть, ради этого только и стоило затевать эти унизительные игры.

«И понёсся. Что я кретин, и ни х… не понимаю, и веду себя как идиот – это на него часто нападает, вдруг прорезается в нём прапрадедушка, который наверняка был где-нибудь в Бойбереке занудливым ребе. А я от этих его речей тоже свирепею. Я стал доказывать, что от стиля теперь ровно ничего не зависит, а про сто надо побольше трезвону, а он пёр на своё. Мы сдерживали себя, потом опять беленились, орали на весь коридор. Потом опять тихо убеждали друг друга, что слишком трезвонить– только вредить, а я заявил – себе нельзя этим повредить, но им – это хорошо, им выгоден резонанс, они только и хотят, чтобы по больше народу об этом знало и боялось, но есть тут и ещё аспект, из-за которого трезвон нужен, но об этом аспекте я им говорить не стал. А Толя К. предложил немедля ехать мне самому в Москву, в парткомиссию, да ещё он поможет мне пробиться к какому-то среднему гебистскому начальству.

– Вот так. Что ты для них за фигура?

– Уверяю тебя, – доказывал я, хоть уверенности полной в своей правоте и не ощущал, – приди я к ним – лапки кверху, сдаюсь и что прикажете, – как мне завтра же вернут партбилет и поднесут все блага жизни!

– Мудак ты! Кому ты нужен? Разве что предложить верно служить и два раза в неделю доносить по адресу!

Сволочь этот Фимка! Бессчётное число раз мы с ним матерились на смерть – и ни разу в спорах я так не заводился, как с ним!

– Ты считаешь, – пытаюсь сдерживаться, – если я предложу публично и письменно оболгать Некрасова – этого им будет мало?

– Кто ты для них такой? Кому ты нужен?

– Ладно. Вот немного перегодя, я к ним пойду и тебе, идиоту, докажу. Пойду и спрошу: понял вашу силу непреодолимую – что я должен делать, дабы меня не казнили?»[28]

А Некрасов, из-за которого все это началось, в тех интервью зарубежным радиостанциям, которые он бесконечно давал после обыска, не стал упоминать о тяжело боровшемся Снегирёве, даже на улице старался к нему не подходить. Может быть, потому, что считал, что только ухудшит его положение, но, может быть, считая, что тот уже пишет требуемую от него статью. Так или иначе, Гелий лишился поддержки старшего друга, ради которого он рисковал своим положением. В эти месяцы Виктор Платонович, вопрос об отъезде которого был уже решен, да и не могло быть с ним никакого другого решения, разве только запугивание, мог и, на мой взгляд, должен был жестко поддержать Снегирёва, показать КГБ, что, уехав, о нем не забудет и постоянно будет о нем говорить, напоминать всему миру, создавать ему хоть какую-то известность.

Некрасов не сделал этого ни в Киеве, ни в Париже. Даже напечатав в «Континенте» тайком написанную Снегирёвым повесть «Мама моя, мама» об уничтоженном НКВД украинском национальном движении 1930-х годов. И эта повесть, и сам факт ее публикации в эмигрантском издании делал Снегирёва – его друга, столько вынесшего ради него, – заведомым объектом репрессий. Зарубежная европейская известность могла бы спасти, защитить его, на что он и надеялся, но Некрасов, постоянно выступая по радио «Свобода», да и во многих других местах, очень редко и нехотя упоминал Снегирёва.

«В партии я 21 год, с марта 1953 г. Взысканий не имел. С 16 лет тружусь и живу своими заработками (покойные родители мои – выходцы из бедняков). В парторганизации студии Укркинохроники я 16 лет, из них 6 лет избирался членом партбюро. За время творческой работы, литераторской и кинорежиссёрской, мной написаны и опубликованы повести, рассказы и очерки о героях нашей советской действительности, сняты и вы пущены кинофильмы и киножурналы на самые ответственные и важные партийные темы: „Председатель колхоза“, „Коммунисты одного села“, „Рабочие династии“, „Партбилет“, „Дорогами дружбы народов“ и другие. Киноленты эти получили высокую оценку зрителей и партийной прессы. Я постоянно веду агитационно-пропагандистскую работу, выступаю с лекциями и беседами о воплощении политики партии в литературе и искусстве, а также по телевидению с рассказами о новейших достижениях литературы и кино.

Неужели же моё честное служение партии и народу литературными и кинематографическими произведениями может быть перечёркнуто несколькими случайно оказавшимися у меня бумажками нежелательного содержания?

Или тем, что меня связывала дружба с писателем, подвергшимся пусть даже самой резкой партийной критике?

Прошу Киевский Горком КП Украины восстановить меня в рядах КПСС.

Г. Снегирёв

8 апреля 1974 г.

г. Киев»[29]

Тем временем Гелий, желая восстановления в КПСС, но разорвав все свои советские связи, отовсюду выгнанный, прячет в разных домах свой поразительный и почти законченный «Роман-донос» и решает открыто, вслух сказать то, что много лет говорилось тайком. Он начинает писать и распространять «Открытые письма» советскому правительству и президенту США, ему удается собрать собственную пресс-конференцию, и перед западными телекамерами он отказывается от советского гражданства.

«Великая Октябрьская социалистическая революция создала политические, экономические и социальные условия для развития науки, культуры и просвещения в нашей стране. Победа социализма в СССР обеспечила неуклонный рост материального благосостояния и культурного уровня народа. За короткий исторический пери од во всех сферах духовной жизни советского общества утвердилась новая идеология. Под руководством Коммунистической партии Советского Союза успешно решается задание формирования нового человека – строителя коммунизма. Большая роль в воспитании нового поколения отводится литературному творчеству.

I Строительство коммунизма в нашей стране, неуклонный рост продуктивных сил и научно-технический прогресс настойчиво требуют всестороннего развития нашего на рода. Уделяя огромное внимание небывало возросшей и непрерывно растущей сознательности широких масс советского народа, с целью соблюдения вышеизложенного обращаю внимание на следующее обстоятельство.

Величайшим актом заботы Правительства о безопасности своих