— Я сейчас пойду и скажу им пару ласковых… — сказала Джагди и направилась в зал для инструктажа.

Уже на выходе из ангара она повернулась и крикнула:

— Пилоты! Не забудьте все, я повторяю: все — что-нибудь попить! Если сможете, поешьте, только немного, но жидкость для организма просто необходима!

Марквол слез с самолета и взял бутылку с питьевой водой, которую подал ему один из механиков. Однако, прополоскав рот, он все выплюнул, потому что хотел избавиться от неприятного привкуса резины, который остался у него после дыхательной маски.

— Как он в управлении, лучше? — спросил Рэкли. Марквол кивнул:

— Я хотел извиниться…

Рэкли энергично замотал головой:

— Кто старое помянет, тому глаз вон, сэр.

— Я сбил третий самолет, — сказал Марквол. Главный механик усмехнулся и похлопал его по плечу:

— Ну вот видите, а вы говорите «проклятие»…

В зале для инструктажа Джагди связалась через вокс с оружейниками, но была вынуждена выслушать ту же историю, которую ей уже рассказал Рэкли.

— Вы что, думаете, мы можем сражаться, оставаясь на земле и лишь глядя на небеса?! — воскликнула Джагди и в раздражении бросила трубку.

Разговаривая по воксу, она внимательно смотрела на экран главного ауспекса. То, что она увидела, более напоминало изображение надвигающегося тропического урагана на метеорологической карте, чем тактические проводки авиагрупп.

В зал вошел Вилтри. Он положил шлем на стол для совещаний и также подошел к экрану.

— Командный Центр сообщает, что мы их отбили, — сказал пилот.

— Командный Центр пусть поцелует меня в зад! Никого из них там не было!

— Нет-нет! — Вилтри указал рукой на южную часть экрана. — Я, кажется, понимаю, что они имеют в виду. В общих чертах, конечно. Смотри, вот это — то, что было единой мощной волной бомбардировщиков, которую Архенеми бросил на нас на рассвете. Сейчас в небе, может быть, полно сражающейся авиации, но в основном это все же возвращающиеся на базу самолеты противника. У кого-то из них кончается горючее, кто-то летит обратно, поразив цель… Вот, взгляни на эту область, видишь? — Он похлопал по экрану чуть восточнее Зофоса. — Это все бомбардировщики средней дальности. Все они движутся на юг. А настоящую, единую волну мы все же отбили.

— Первую волну, — поправила его Джагди. — Массированные наступления вроде этого так просто не заканчиваются. Они вернутся сразу, как только дозаправятся и пополнят боекомплект.

Вилтри согласно кивнул:

— Конечно. У меня вообще ощущение, что они теперь будут продолжать, пока не сокрушат нас. Тактику Архенеми можно оценивать по-разному, но утонченной ее никак не назовешь.

— Это точно, — подтвердила Джагди. — Мы поднимемся в воздух, как только будут готовы самолеты. Пока не двинется вторая волна, будем охотиться за одиночными группами противника и контролировать какую-нибудь одну определенную высоту.

— Интересно, сможет ли Рэкли раздобыть несколько ракет на складе, как я его просил? — задумчиво протянул Вилтри.

— Ну, если найдет, считай, тебе крупно повезло! — рассмеялась Джагди.

— Понимаешь, с ракетами мы могли бы попробовать разыскать и подорвать их мобильный аэродром. Как бы много у них ни было «летучих мышей», но без него они не смогут их заправить и перезарядить.

— Да, пожалуй, ты прав, — согласилась Джагди.

Она подняла голову и взглянула на висящий на стене большой табель-журнал, который вели работники наземной службы. Для каждого самолета бригады фиксировалось точное время взлетов и приземлений, полученные повреждения, выполнение ремонтных работ… За сегодняшний день в графе Ранфре зияла зловещая пустота.

— Думаешь, погиб? — понял по ее взгляду Вилтри.

Командир кивнула:

— В последний раз его видели примерно в шесть тридцать. Даже если допустить, что он экономил каждый грамм горючего, все равно к этому времени он уже никак не может быть в воздухе.

— Но может быть, он сел на какой-нибудь другой базе? — осторожно предположил Вилтри. — Или катапультировался, или…

Джагди оценила старания Вилтри. Она решительно подняла лежащий на столе стилус и написала напротив фамилии Ранфре: «Погиб на задании».

— Ты знаешь, это вот как раз то самое, о чем я неперестаю думать в последние несколько дней, — сказал Вилтри негромко. — Я имею в виду, о смерти в бою…

— Не думаю, что ты такой один, — заметила Джагди.

Он отрицательно замотал головой:

— Конечно нет, но мой случай особый. Дело в том, что с официальной точки зрения гражданин Империума Оскар Вилтри уже давно погиб. Теперь я всего лишь… клочок бумаги, временный регистрационный номер.

— И?..

— Бри, не могла бы ты мне кое-что пообещать?

— Конечно, — не задумываясь ответила она.

— Ты еще не знаешь, о чем я попрошу. Сейчас я здесь, рядом с тобой, я горжусь, что летаю в твоей бригаде. И можешь быть уверена, так оно и будет, пока все это не закончится…

— Я знаю, — сказала она.

За свою жизнь она встречала совсем немного людей, столь преданных и ответственных, как Оскар Вилтри.

— Но после того как здесь все закончится, когда мы наконец победим… Я имею в виду, не сегодня, а вообще, сколько бы времени на это ни ушло… Не могла бы ты тогда забыть, что ты меня видела?

— Что это ты такое говоришь? — рассмеялась Джагди, но вдруг по его глазам поняла, что он очень серьезен.

Вилтри достал из кармана и развернул регистрационное свидетельство, выданное ему Муниторумом.

— Не могла бы ты тогда забыть, что Оскар Вилтри вернулся из пустыни и летал в твоей бригаде? Ты ведь можешь записать в своем журнале, что этот временный регистрационный номер погиб на задании. Я очень прошу тебя, Бри: когда все закончится, позволь мне затеряться здесь, на Энозисе!

Командир недоуменно посмотрела на него:

— Ты действительно хочешь этого, Вилтри?

— Да, хочу. Видишь ли, дело не только во мне… Есть еще кое-кто… — Он смущенно замялся. — После войны тут останутся люди, и им нужно будет помочь восстановить нормальную жизнь.

Джагди колебалась только одну секунду, затем взяла у Вилтри регистрационное свидетельство.

— Обещаю, — твердо сказала она.

Дэрроу остался в пещере ангара и, глядя на авральную работу механиков, тихо сидел в углу, привалившись спиной к холодной каменной стене. Руки у него больше не тряслись. Он сидел неподвижно. Если в нем сейчас и было какое-то движение, то оно было спрятано глубоко внутри. Там, в глубине его сознания, сейчас все бушевало и горело, наносило удары и стенало от боли, кричало в восторге и умирало в конвульсиях. Этим утром все это было. Но вот что странно: его память не сохранила ни одной четкой картины прошедшего боя. Лишь какие-то неясные, размытые образы… Терпкий запах горючего и фицелина… Громовые раскаты…