Богучарский, в мае постановлением Высшего Церковного Управления за границей (ВЦУЗ) – настоятелем посольского храма свт. Николая в Софии и русского Ямбольского монастыря, а в августе того же года новым постановлением ВЦУЗ – управляющим всеми русскими общинами и монастырями в Болгарии. Решением Архиерейского Синода РПЦЗ от 31 декабря 1929 г. титул епископа Серафима по его просьбе, в соответствии с указом Патриарха Тихона 1921 г., был изменен с Дубенского на Богучарский. В 1934 г. владыка Серафим был возведен в сан архиепископа Богучарского[1090].

Далеко не все, что планировал епископ Дамиан, удалось воплотить в жизнь. Очевидно, опираясь на свой прежний опыт, он полагал, что монастырь будет приносить достаточную прибыль, и даже обещал отчислять Болгарскому Синоду 35 % дохода. Училище, по мнению архипастыря, должно было быть вполне обеспечено. Но реальная ситуация сложилась иначе. Монастырь не приносил большого дохода и не покрывал расходов училища.

Чтобы поправить финансовое положение монастыря, он пытался получить в свое ведение Александро-Невский (Спасский) Ямбольский монастырь, находившийся в подчинении епископа Серафима. Последний увидел в этом вмешательство в дела своей епархии[1091].

Определением Архиерейского Синода от 25 апреля – 8 мая 1924 г., Ямбольский Александро-Невский монастырь передавался в управление епископу Серафиму. Однако заведовавший хозяйством монастыря в Ямболе (Болгария) М. Кальнев в своем рапорте опротестовывал синодальное решение о передаче названного монастыря Управляющему русскими православными общинами в Болгарии епископу Серафиму. Рапорт М. Кальнева Синод оставил без последствий[1092]. Архиерейским Синодом архиепископу Кишиневскому и Хотинскому Анастасию, Управляющего русскими православными общинами Константинопольского округа, было поручено произвести оценку состояния Русского Ямбольского монастыря. В отчете архиепископ Анастасий отметил, что будущее монастыря может быть обеспеченным при следующих условиях: 1) если будут сохранены его насельниками добрые отношения с окрестными жителями – болгарами, почитающими монастырь своей исторической святыней; 2) если будет увеличена посевная площадь земли путем расчистки т. н. драки, совершенно бесполезного расстояния, покрывающего большие пространства около монастыря; 3) если установлены будут точно и нормально закреплены границы монастырских владений; 4) если будет применена система более интенсивного хозяйства и восстановлен, в частности, погибший виноградник; 5) если везде будет применен, по возможности, свой труд, а не дорогостоящий наемный. Главный же залог преуспеяния монастыря, как считал владыка, – в развитии его религиозно-просветительной миссии, которая совершенно замерла в последнее время[1093].

Если этот светильник, стоящий на верху горы, будет ярко гореть и светить вокруг, то он скоро привлечет к себе сердца населения, и все необходимое для жизни приложится ему[1094].

Доклад архиепископа Анастасия был сообщен настоятелю Ямбольского монастыря епископу Серафиму.

Оставляя Ямбольский монастырь в ведении епископа Серафима, Архиерейский Синод поручил ему перечислять часть доходов на содержание Пастырско-богословского училища. На заседании 30 декабря 1924 года подробно разбирался дискуссионный вопрос финансирования училища в монастыре св. Кирика Ямбольским монастырем. Сначала была заслушана докладная записка начальника Пастырско-богословского училища, епископа Дамиана, о необходимости для училища получения денежных средств от Ямбольского монастыря за период с июня месяца 1924 г. – времени принятия Ямбольского монастыря епископом Серафимом, и за несколько месяцев вперед. В свою очередь Управляющий русскими православными общинами в Болгарии епископ Лубенский Серафим докладывал о том, что им будет оказываться пособие Пастырскому училищу из епархиальных сумм по 1000 лев. в месяц, вместо 10 000 лев, определенных Архиерейским Собором.

В справке к делу говорится:

I. Определением Собора Архиереев Русской Православной Церкви заграницей от 9/22 октября 1924 г. за № 6 по вопросу о Пастырско-богословском училище в Болгарии постановлено: Предложить Управляющему русскими православными Общинами в Болгарии Преосвященному Епископу Серафиму оказывать названному училищу материальную поддержку отпуском денежных средств из доходов Ямбольского монастыря, сумм Епархиального Совета в общей сложности в размере 20 000 лев. в год.

II: Председатель Архиерейского Синода Русской Православной Церкви заграницей Высокопреосвященный Митрополит Антоний, препровождая Преосвященному Епископу Серафиму выписку из определения Архиерейского Собора об оказании помощи Пастырско-Богословскому училищу, письмом от 2/15 ноября за № 2175 просил Епископа Серафима об отпуске указанных 10 000 лев., начиная с 1 октября[1095].

При определении данного срока имелось в виду, что Собор не указал конкретного времени, с которого монастырь должен был выдавать училищу кредит, и потому на общем основании за начальный срок был взят октябрь, в котором состоялось соборное определение. Своим решением Синод предложил епископу Серафиму отпустить на содержание Пастырско-богословского училища кредит с 1 октября 1924 года, согласно указанию председателя Архиерейского Синода, и просил в будущем пособие выделять ежеквартально. О данном распоряжении Архиерейского Синода сообщалось епископу Дамиану, с разъяснением:

1) Что для училища является безразлично, из каких сумм будет выдаваться на его содержание кредит, важно лишь, чтобы он получался, и 2) что Архиерейский Синод не находит оснований на ассигнование просимого кредита на 1924 г. с июня месяца, т. е. с того времени, когда Ямбольский монастырь и управление русскими православными общинами в Болгарии не могли учесть по своим сметам такого расхода[1096].

Однако Ямбольский монастырь сам находился в сложном финансовом положении и практически находился на грани закрытия. Епископ Серафим сетовал, что может держать в монастыре только шесть человек (настоятеля, двух послушников и трех рабочих). «Больше принимать никого не буду, – писал епископ Серафим, – ибо каждый новый человек потребует на себя 1000 л[ево]в расхода в месяц и не будет в прибыль для монастыря»[1097]. Во избежание закрытия монастыря епископ Серафим добивался у министра внутренних дел Болгарии Русева разрешения на проведение денежных сборов.

Неудивительно, – отмечает историк, – что средства на училище перечислялись епископом Серафимом неаккуратно. Архиерейскому Синоду неоднократно приходилось разбирать жалобы епископа Дамиана и давать предписания епископу Серафиму погасить задолженности[1098].

Вопрос об ассигнованиях на содержание училища обсуждался регулярно во второй половине 1920-х годов. В мае 1925 года была заслушана докладная записка епископа Дамиана по вопросу об источнике субсидии для училища. По этому обращению запрашивалось объяснение епископа Серафима, Управляющего русскими православными общинами в Болгарии[1099]. Летом рассматривался объяснительный рапорт епископа Лубенского Серафима по вопросу об ассигновании 10 000 бол. лев. из средств Ямбольского монастыря на нужды Русского Пастырско-богословского училища в Болгарии со всей исчерпывающей перепиской по этому предмету. Объяснение владыки было признано удовлетворительным, а меры, принятые к материальному обеспечению училища, правильными[1100].

1926 год стал особенно сложным в отношения между епископами Серафимом и Дамианом. Основанием этому послужил разрыв между Архиерейским Синодом РПЦЗ и митрополитом Евлогием (Георгиевским), управлявшим русскими приходами в Западной Европе. Епископ Дамиан в этой ситуации поддержал митрополита Евлогия, что, по-видимому, было обусловлено его давним