Морис. Значит, Адриенна, это ты меня…

Адриенна (указывая на дверь, за которой скрылся Мишонне). Вместе с ним, моим лучшим другом… Он помог мне. Но не будем об этом больше говорить. Ты согласился принять.

Морис. При непременном условии… что ты тоже не отвергнешь ничего из того, что я тебе предложу. Не знаю, что готовит мне будущее, не знаю, завоюю я или потеряю на поле сражения герцогскую корону, которую предложил мне курляндский сейм. Но если я выйду победителем – клянусь, что разделю с тобою герцогство, которое ты помогаешь мне завоевать, и дам тебе имя, которое ты помогаешь мне прославить!

Адриенна. Мне… стать твоей женой?

Морис. Да! Ты королева по благородству сердца, ты достойна всеми повелевать. Кто расширил мой кругозор? Ты. Кто возвысил мои чувства? Ты. Кто вдохнул в меня дух героев, среди которых ты живешь на сцене? Ты! Все ты! Но что с тобою, ты побледнела?

Адриенна. Ничего. Такое счастье после стольких невзгод, вероятно, лишает меня сил.

Морис (помогая ей сесть на диван). У тебя подкашиваются ноги.

Адриенна. Да, мне не по себе… Какая-то странная, глухая боль во всем теле… вот уже некоторое время… после того, как я поднесла к лицу букет.

Морис. Какой букет?

Адриенна. Неблагодарная! Я приняла его за прощальный привет, а он был вестником твоего возвращения.

Морис. О чем ты?

Адриенна. О букете, который ты прислал мне в ларце.

Морис (подходит к столу). Я? Я ничего не посылал. А где букет?

Адриенна. Я его сожгла. Я думала, что ты от него отказался, презрел его, как и меня. Как и мне, ему оставалось только умереть.

Морис (с нежностью). Адриенна, но у тебя рука дрожит, тебе нехорошо…

Адриенна. Нет, нет, теперь лучше! (Показывая на сердце.) Теперь тут уже не болит. (Подносит руку ко лбу.) Болит здесь. Как странно, как удивительно… тысячи причудливых предметов кружатся передо мной в каком-то беспорядочном вихре… (Морису.) Где мы с тобой были? Что я тебе говорила? Я все забыла. Кажется, у меня мутится рассудок… я не могу совладать с собою, теряю сознание. (Порывисто.) Нет, не хочу. Если я лишусь сознания, я лишусь и счастья. Нет, нет, не хочу – ради него, ради Мориса… ради сегодняшнего вечера. Театр только что открыли, а зал уже полон зрителей. Они сгорают от нетерпения и любопытства – и это вполне понятно: сегодня дают давно обещанную «Психею»[139]великого Корнеля. Да, ее обещали еще давно – в те дни, когда я впервые увидела Мориса. Сначала не хотели ее ставить. Говорили, что пьеса устарела. Но мне так хотелось… у меня был свой план… Морис еще не сказал мне: «Люблю вас». И я не сказала. Никак не решусь… А в пьесе есть несколько стихов, с которыми мне очень хотелось бы обратиться к нему, обратиться при всех, но так, чтобы никто этого не заметил…

Морис. Друг мой, возлюбленная моя, очнись!

Адриенна. Молчи! Сейчас мой выход. Ах, какое множество зрителей, какое блестящее собрание. Все взоры обращены на меня… все следят за малейшим моим движением. Как все внимательны, как любят меня! А вот и он в ложе… да, это он… он мне улыбается. (Шепчет.) Здравствуй, Морис. Психея, твоя реплика.

«Не отвращайте взор: он сердце мне пронзает,

Он полон нежности, горяч он и влюблен,

Внушенный им огонь и сам он разделяет.

Увы! Чем более опасен он,

Тем взор мой собственный все более смущен.

Как это вышло, я понять не в силах,

Вам говорю я больше, чем должна.

Мне стыд молчать велит, а я его забыла,

В моих вопросах к вам настойчивость видна,

И ваше, как мое, порывисто дыханье,

Вы в чувствах смущены, как я сейчас в своих.

Мне нужно бы молчать, а вам – твердить признанья,

Но все же первая я говорю о них».

Морис (берет ее за руку). Адриенна! Адриенна! Она не узнает меня… не слышит. Боже мой! Какое несчастье! Что делать? (Берет со стола колокольчик и звонит.)

Появляется горничная.

Вашей госпоже дурно. Бегите скорее… Зовите на помощь! А я останусь при ней.

Горничная уходит.

Когда она убедится, что я возле нее, что я забочусь о ней, она, может быть, успокоится. (Берет Адриенну за руку.) Послушай меня, умоляю.

Адриенна (в бреду). Смотри… смотри… Кто это вошел в его ложу? Кто садится рядом с ним? Я ее узнаю, хотя она и прячет лицо. Это она. Он разговаривает с ней. (В отчаянии.) Морис! Он уже на меня не смотрит! Морис!

Морис. Он возле тебя…

Адриенна (не слушая). Вот взгляды их встретились, они пожимают друг другу руки. Вот она говорит: «Не уходите». А меня он забыл. Он отталкивает меня. Он не понимает, что я умираю.

Морис. Адриенна! Сжалься!

Адриенна (гневно). Сжалиться?

Морис. Неужели мой голос утратил власть над тобою?

Адриенна. Что вам от меня надо?

Морис. Чтобы ты послушала меня хоть минуту… чтобы ты взглянула на меня, на Мориса…

Адриенна (бессмысленно смотрит на него). Морис! Нет! Он возле той… он забыл меня… Уходи! Уходи! (Идя к Морису, который в ужасе отступает.)

«Клянись ей в верности, что мне принадлежала,[140]

И оскверняй богов священные начала!

Но боги мудрые спокойны и чисты, —

Им не забыть, что мне дал эти клятвы ты.

Беги же к алтарю с душою оскверненной,

Но бойся встретиться там…»

(Вскрикивает, узнав Мориса.) Ах, Морис! (Бросается в его объятия.)

Морис. Боже, не оставляй меня! И никакой помощи, ни одного близкого человека! (Видя Мишонне.) Нет, что я! Вот друг!

Морис, Адриенна, Мишонне.

Мишонне (поспешно входит). Мне сказали правду? Адриенна в опасности?