– А вы сама искренность? – вмешалась Светлана. – Пахнет не от вас?

– Я помылся! – Глюков понюхал свой рукав. – Нет, не от меня. Это просто ветер сменился. Со стороны болота дует. А в Главном болот нет. Там повсюду парфюмом пахнет и вкусностями всякими. И вообще, там хорошо, красиво. Столица! Хотите, я вам тур выходного дня организую? Съездите, развеетесь.

– Без вас управимся, если захотим, – отмахнулся Жутиков. – На машине скатаемся.

– На машине опасно. Дорожное движение на основных трассах знаете какое? Летают как бешеные. Особенно грузовики.

– Справимся, – уверенно заявил Паша. – У меня стаж десять лет – и ни одной аварии. А уж летал я не медленнее любого грузовика.

– Да? – Глюков загадочно ухмыльнулся.

То, что случилось дальше, с точки зрения Жутикова, было невероятно и необъяснимо. Он вдруг очутился за рулем несущейся на предельной скорости машины. Рядом, растерянно хлопая глазами, сидела Света, а на заднем сиденье хихикал Глюков. Трасса была ровной и прямой, как стрела (или натянутый нерв – почему-то мелькнуло в голове у Паши), но множество примыкающих второстепенных дорог и плотный поток транспорта делали ее такой же опасной, как узкий горный серпантин. Водители других машин вели себя исключительно по-свински. Они то и дело «подрезали», бросались из ряда в ряд, обгоняли и слева, и по обочине, поджимали сзади и, что хуже всего, норовили вытолкнуть на встречную полосу. Паша судорожно вцепился в баранку и попытался сбросить скорость, но машина не послушалась.

– Это что?! – заорал Жутиков, мельком взглянув через зеркало на Сан Саныча. – Глюков, как мы сюда попали?!

– Вы же были уверены, что справитесь, молодой человек, – с сарказмом сказал Глюков. – Вот и справляйтесь.

– Прекратите немедленно! – крикнула Света. – Верните нас обратно!

– А вы поедете со мной в Главный город?

– Мы тебя просто придушим! – пообещал Жутиков. – Или Филу сдадим!

– В таком случае, придется нам начать все заново. В следующий раз. До свидания.

Паша зло взглянул в зеркало, но отражения ухмыляющейся физиономии Глюкова в нем не обнаружил. Тогда Жутиков обернулся. На заднем сиденье было пусто.

В эту минуту справа с машиной поравнялся здоровенный черный автомобиль. Несколько секунд он держался рядом, а затем продвинулся немного вперед и вильнул влево, выталкивая Пашино авто навстречу огромному грузовику...

Паша с трудом разлепил веки и уставился на Раздражаева.

– Ты кто?

– Э-э... – биолог развел руками. – Я.

– Понятно, – Жутиков обвел взглядом помещение. – Это что, больница? Мы все-таки столкнулись?

– С чем? – удивился Раздражаев.

– Ну, с тем грузовиком? – Паша обеспокоенно повертел головой. – А где Света?

– Здесь я, – слабым голосом произнесла девушка. – Мы не столкнулись. Это было видение из ступора. Так, Раздражаев?

– Наверное, да, – согласился биолог. – А что вы видели?

– Долго рассказывать, – Светлана вяло шевельнула рукой. – Все тело ломит, голова болит, и нос заложило...

– Кризис миновал, но лихорадка отняла у вас много сил, – торопливо пояснил патриот. – Вам что-то снилось?

– Более того, – Света попыталась встать, но это ей не удалось. – Мы видели один сон на двоих. А быть может, и на большее количество народа. Мы жили в счастливом мире. У нас был очаровательный домик на берегу Переднего Нижнего притока Отводящей реки...

– На берегу Правого Бокового притока, – негромко исправил Павел.

– Переднего, – Света улыбнулась. – Не спорь, я провела, любуясь алыми волнами, гораздо больше времени... Паша работал в клинике, а я в отделе кадров речного порта... я была Паше...

Она взглянула на Раздражаева немного смущенно.

– Кем? – заинтересовался появившийся из шлюзового отсека Совковский.

– Не важно, – Света покосилась на Жутикова. – Предложение в силе?

– А? – его взгляд забегал. – Я не понимаю, куда мы попали?

– Мы вернулись, Паша, – в голосе Светланы звучали укоризненные нотки. – Ты хочешь сделать вид, что ничего не помнишь?

– Я помню Землю, свою клинику, нас, – поспешно исправился Жутиков. – Но это не моя больница... это... «Колонист-9»?!

Он крепко зажмурился.

– Правильно, коллега, вы приходите в себя, – ободрил его Раздражаев.

– Не хотелось бы, – процедил сквозь зубы Паша. – Не надо было нас лечить, Михал Михалыч. Там было лучше.

– Где? На Земле? – уточнил Совковский.

– Именно так, – согласился санитар. – Там я был доктором в солидной клинике, у меня была... почти уже была... семья и спокойная, обеспеченная жизнь. А здесь...

– Я с тобой, – Света взяла его за руку.

– Единственное утешение, – пробормотал Паша.

– Подлец, – слабо возмутилась девушка. – Надо же – «единственное утешение»!

– Я хотел сказать... – Жутиков замялся. – Ну... не то я хотел... в смысле что...

– Ладно, я поняла, – смилостивилась Света. – Раздражаев, сколько мы зависали?

– Двое суток.

– Для первой атаки – нормально, – подсказал Совковский. – За время вашего «отсутствия» медицина серьезно продвинулась вперед. Теперь нам известно, как развивается болезнь: в три атаки. Первая – легкая, двухдневная, выживают почти все. Вторая посильнее – недельная. Летальность тридцать процентов. После третьей, полуторамесячной, остаются в живых двое из десяти. В основном люди умирают от истощения. К пассажирским креслам стараниями экономных конструкторов подведена только вода. Питание и лечение не предусмотрено. Так долго валяться с температурой и без пищи не каждому по силам. Но некоторые выживают и больше не залипают, почему – непонятно. Их мало, но все-таки это двадцать процентов. Хоть что-то.

– Утешение так себе, – заметил Паша. – А между атаками – просветления? Как у нас сейчас?

– Да. К сожалению, это ненадолго. Час-два. Если хотите нам что-то поведать – поспешите. Ведь вам надо будет еще и подготовиться к следующей атаке. Подкрепиться, принять кое-какие лекарства и витамины. Чтобы не попасть в печальные тридцать процентов.

– Тогда подробно описывать наши видения мы не станем, только резюме, – предложила Света. – Все колонисты действительно видят единый «глюк». Они живут в довольно странном мире. Хорошо освещенном, но без солнца. Он полон всевозможных оттенков красного, но они упорно величают этот странный пейзаж «нашей голубой планетой Земля». Они живут в счастье и согласии, но почти не понимают, по каким законам существует окружающая природа. Они все как один мучаются от странного невроза – боязни замкнутого пространства...