– Но удалось! – сказал Горинг со злорадной улыбкой. Сантинелли позволил себе улыбнуться столь же злорадно и продолжил:

– Самыми последними законами, выгодными для нас, оказались федеральный закон о финансовой помощи дошкольным детским учреждениям и начальным школам и законодательный акт Мунсона-Росса о защите гражданских прав; как мы и надеялись, оба они представляли собой бестолковую мешанину разных законов и требовали проверки и прояснения в суде. Дело школы Доброго Пастыря идеально отвечало всем требованиям. В нем фигурировали не только федеральные фонды, потраченные на христианскую школу, – а следовательно, вмешательство и контроль государства, – но также и очень полезный для нас, вызывающий всеобщее негодование момент жесткого обращения с детьми, то есть некий рычаг, с помощью которого мы могли заручиться поддержкой средств массовой информации и общественного мнения и привлечь всех на свою сторону, заставив забыть истинную суть дела. Именно такую цель мы и преследовали. Когда разгневанная общественность целиком занята проблемой защиты невинных детей, мы в ее глазах будем выглядеть не менее, чем ревностными борцами за благополучие детей, если с помощью данного судебного процесса утвердим право и долг государства контролировать религиозное воспитание. – Сантинелли не смог сдержать довольного смешка. – И даже когда первоначальная травма, причиненная ребенку – истинная или вымышленная, – забудется и бесследно канет в прошлое, законы останутся в сводах законодательных актов, и государство прочно утвердится в стенах церкви.

Как вы сами учили и как учили вас, стоит лишь установить такой контроль над религиозным воспитанием – и методичное, постепенное уничтожение всей системы религиозного воспитания в целом станет лишь вопросом времени. И тогда люди вроде вас прежней обретут колоссальную, безграничную власть контролировать и воспитывать все слои подрастающего поколения, не встречая никакого сопротивления.

Салли кивнула. Этот катехизис она проходила. Повествование продолжил Горинг:

– Что ж, перспективы, несомненно, открывались самые радужные. Но только до вашего появления. Можете представить себе, в какой шок привело нас известие, что вы вышли из тюрьмы и живете в том самом городе, где мы планировали начать судебный процесс. Еще ужаснее были обстоятельства, сопровождавшие ваше неожиданное появление на нашем пути: наш маленький трофей, та самая девочка, чистая душой, совершенно невинная жертва христианских фанатиков и извращенцев, в один прекрасный день внезапно решила продемонстрировать истинную свою сущность. А! Вижу, вы помните этот случай на местном почтамте! И надо же такому случиться, чтобы из всех людей свидетелем этой вспышки стали именно вы!

Когда миссис Брэндон довела случившееся до сведения своих адвокатов, они доложили о происшествии нам, а мы – зная, кто вы такая, – увидели серьезную опасность в том, что вы можете узнать симптомы болезненного состояния ребенка, тем более, что именно вы являетесь автором того самого учебного курса, который привел девочку в это состояние. Мы понимали, что вы можете серьезно повредить нашему делу, если решите высунуться.

Сантинелли позволил себе скорбную усмешку.

– Но на самом деле мы еще не выработали линию действий, когда один введенный в заблуждение член нашей организации – гм… уже бывший член – взял инициативу в свои руки и заручился услугами наемной убийцы.

– Это часть истории вам хорошо известна, – сказал Горинг.

– О да, – согласилась Салли.

– А это, – сказал Сантинелли, – подводит нас к вопросу о том, почему мы так весело гонялись за вами по всей стране. Мисс Роу, если бы вы тогда умерли, мы могли бы простить ошибку и продолжать осуществлять наш план, ничуть не пострадав от излишней импульсивности нашего друга. – Он вздохнул. – Но, будучи личностью столь незаурядной, вы не только остались в живых, но а) убили убийцу и оставили тело лежать там, чтобы по его обнаружении возникло множество самых разных вопросов, и б) убежали с кольцом, снятым с пальца убийцы, – кольцом, с помощью которого можно было проследить связь между этим темным делом и нами.

Салли ничего не сказала и постаралась сохранить нейтральное выражение лица.

– Убийца была хитра. Она была любовницей того бывшего члена нашей организации и стянула у него кольцо – полагаем, с целью дальнейшего шантажа и манипуляций. По этому кольцу любой может установить имя истинного его владельца – для этого потребуются только списки членов ордена, в которых перечислены все кодовые имена. Полагаем, обе упомянутые вещи находятся ныне в вашем владении?

– Я готова заключить сделку, – ответила Салли.

Все трос подавили смешок и переглянулись.

Стил решил задать вопрос, который все считали лишним,

– Так значит… вы готовы отказаться от кольца и списков в обмен на что-то? И что же это?

Салли по очереди посмотрела всем им в глаза и отчетливо произнесла:

– Прекратите судебный процесс. Оставьте в покое христианскую школу и верните детей Тому Харрису.

На сей раз они не стали сдерживать смех, но повеселились от души.

– И тогда вы отдадите нам кольцо и списки? – спросил Горин.

– Мы могли бы обсудить это. Уверена, мы договоримся. Сантинелли подался вперед:

– Что это за цепочка у вас на шее?

Хулл, склонив голову набок, схватил цепочку и потянул ее из-под блузки. Золотое кольцо блеснуло на ней. Мощным рывком, поднявшим Салли с дивана, он дернул цепочку так, что разорвал ее, поранив шею женщины. Вскрикнув от боли, она упала на ковер, но тут же была брошена назад, на диван.

– Довольно! – сказал Горинг. Он указал пальцем на кровоточащую шею Салли. – Перевяжите это чем-нибудь. Я не хочу, чтобы она испачкала мой диван.

Один из людей Хулла завязал на шее Салли носовой платок.

Хулл несколько мгновений подержал болтающееся на цепочке кольцо над ладонью Сантинелли, а потом уронил его.

Сантинелли внимательно исследовал кольцо.

– У-гу. Кольцо братства в составе Королевского и Священного ордена нации. Священная вещь, несомненно. – Он злобно сверкнул глазами на Салли. – Слишком священная, чтобы оставаться в вашем владении… и более вам не принадлежащая.

Оглушенная и упавшая духом, Салли м рижимала платок к ране на шее, морщась от жгучей боли.

– Вижу, вы тоже входите в это братство.

Сантинелли взглянул на золотое кольцо братства на своем

Пальце.

– О, в Орден нации входит великое множество братьев, и все занимают посты первостепенной важности: в правительстве, в банках, в федеральных судах, в правлениях и советах образовательных учреждений. Вы были хорошо знакомы с Оуэном Беннеттом, и уверен, вы уже ознакомились со впечатляющим перечнем имен, приведенным в украденных вами списках. Как любое другое тайное общество, мы помогаем всем нашим новичкам устроиться на нужные места и блюдем интересы друг друга – при том условии, конечно, что интересы отдельного человека не расходятся с интересами общества.