труб и буровых установок, первый трубопровод на Урале – его рук дело. «Байер» стал поставшиком остро необходимых в стране лекарств, прежде всего чудодейственного средства под названием «аспирин». Фабрика «Вольфен», производившая фотоплёнку, взяла на себя функцию повивальной бабки российского кинематографа. Преимущественно немцы исполняли роли королей стремительно расширявшегося строительства железных дорог.

На московской фабрике Эйнема вплоть до её переименования в «Красный Октябрь» производились самые вкусные в Европе конфеты. 600 из 1000 пивоварен работали на германском оборудовании. Пиво «Бавария» считалось однозначным лидером по сравнению с ближайшим преследователем – «Венским», выпускавшимся австрийцем фон Вакано в Жигулях. Мебель от Шмидта, Гамбса и

других германских мастеров пользовалась широчайшим спросом и не случайно, что 12 стульев гамбсовского гарнитура стали главным персонажем одного из самых известных произведений русской литературы XX века.

В середине XIX века мастера из Германии изготовили и смонтировали на Спасской башне Кремля национальную гордость, русский «Биг Бен» – огромные часы, получившие название «Кремлёвские куранты». По ним, насколько известно, до сих пор сверяет время вся Россия. Из «Мерседесов» состоял автопарк последнего российского императора. Рояли и пианино Карла Шрёдера и братьев Дидерихс приобрели славу брендовых изделий дореволюционной России. Предприниматели из Германии осваивали российские регионы. Они вошли в число пионеров обустройства Дальнего Востока и его столицы Владивостока.

На германский опыт опиралась российская система здравоохранения. Главврач Москвы, «святой доктор» Фридрих Хаас стал реформатором российской пенитенциарной системы. На него молились заключённые тюрем и в Москве и в Сибири. Немцы способствовали созданию отечественных школ акушерства и гинекологии, офтальмологии, стоматологии, педиатрии, лечения душевнобольных. Первым медицинским объединением России стало Германское врачебное общество. В руках немцев находились многие заведения, именовавшиеся немецким словом «аптека»

Немцы оставили свой видимый след не только в хозяйственных, но и духовных делах – музыкальном и театральном искусстве, литературе, живописи и скульптуре. Из Германии на русские земли пришёл оркестр с классической музыкой. Напев «Ах, мой милый Августин» стал едва ли не первым шлягером в петровском Петербурге. Русский романтизм начала XIX века уходит корнями в литературу Германии. Ближайшими друзьями Пушкина были Вильгельм Кюхельбекер и Антон Дельвиг. Каждый русский знает историю пушкинского прадеда Абрама Ганнибала и редко кто – прабабушки великого поэта. А ведь

«петровский арап» женился на немке, и одна из их внучек как раз и стала матерью Александра Сергеевича.

Русские портретисты учились у немцев. Первые работы XVII века, изображавшие маслом на холсте светские сюжеты, а не только иконопись, как до тех пор допускалось в родном отечестве, принадлежали кисти германских мастеров. История Эрмитажа началась с закупки Екатериной картинной галереи у берлинского купца Иоханна Гоцковского. Самым популярным литературно-художественным изданием России XIX века стал журнал «Нива», издававшийся немцем Адольфом Фёдоровичем Марксом. Его называли неофициальным министром просвещения России. В развитие системы народного образования заметный вклад внесло издательское общество Брокгауза и Ефрона, печатавшее массовым тиражом библиотечки по отдельным областям знаний.

Перед Первой мировой войной в Петербурге, Москве и некоторых других крупных городах немецкие диаспоры были самыми многочисленными и влиятельными после русских. На немецком говорили в высшем обществе. Языком Карла Маркса и Фридриха Энгельса владели вожди революции. Почти половина всех обучавшихся за границей российских студентов выбирали не Оксфорд или Сорбонну, а университеты Германии. Большинство состоятельных русских на лечение и отдых выезжали не в страны Средиземноморья, а в Германию. Новости из Берлина – политика, экономика, культура – интересовали русскую публику в первую очередь. Внешняя торговля связывала российскую экономику с Германией как с никакой другой страной. Императрицу Александру Фёдоровну из Дармштадта, покровительствовавшую Распутину, в России недолюбливали, тем не менее её считали надёжным залогом поступательного развития отношений на ближайшую перспективу.

Но эпоха германского влияния приближались к своему неизбежному логическому завершению. Если немцы в самой России всячески стремились откреститься от любых антироссийских и революционных идей, то в Берлине

размышляли и действовали иначе. Первая мировая война окончательно развела оба государства по разные линии фронта. Из памяти, наши многоуважаемые германские друзья, не вычеркнуть ваше подпольное финансирование большевиков, организацию нелегального провоза Ленина с соратниками в Петроград и другие явно не благотворные факты вашего участия в октябрьском перевороте 1917 года. Царь Пётр стоял у истоков процесса германизации России. Кайзер Вильгельм, сам того не сознавая, стал его могильщиком.

Правда, и после войны республиканские Германия и Россия вспомнили о былом взаимовыгодном сотрудничестве. Немцы первыми прорвали международную блокаду нового коммунистического режима и, забыв про национализацию принадлежавших им сотен предприятий, вновь потянулись на подмогу теперь уже государству рабочих и крестьян. Тысячи инженеров из Германии поднимали с колен разрушенную Гражданской войной экономику Советской России. Сам основатель нового государства Ленин, не отягощённый особой любовью к собственному народу, наставлял власти всех уровней: «Надо не только проповедовать – учись у немцев, паршивая российская обломовщина, но и брать немцев в учителя».

Российский комитет германской экономики координировал поставки машин и оборудования для великих строек первых пятилеток, в то время как Германия стала пристанищем для сотен тысяч бежавших от большевиков русских интеллектуалов. Однако условия жизни в России изменились коренным образом. Предприятия, созданные германскими предпринимателями в рамках НЭП, переходили в собственность государства диктатуры пролетариата, а их владельцы объявлялись подчас шпионами и врагами советского народа. Девиз «Вперёд, в прошлое» не сработал. Зато тысячи Липовых и Заречных улиц в Советской России переименовали в Карла Либкнехта, Клары Цеткин и иже с ними, но ни одну – в Гёте и Шиллера.

Предвоенная глава истории отношений до сих пор в обеих странах оценивается по-разному. У нормальных лю-

дей не вызывает сомнений тот факт, что Германия напала на Советский Союз, а не наоборот, и что решающий вклад в разгром нацизма внёс СССР. Но историческая справедливость не позволяет всё-таки многим из нас назвать пакт Молотова-Риббентропа о территориальном разделе Европы, существование которого стыдливо замалчивалось даже во времена СССР, выдающимся произведением советской государственной мысли, как об этом официально заявляется в современной демократической России.

Война оставила на теле России глубочайшие раны. Потери советских вооружённых сил и мирного населения – убитых на полях сражений и в результате бомбардировок, замученных в концлагерях, погибших от ран, болезней и голода, угнанных в качестве рабов в Германию – составили 27 миллионов человек. Только в блокадном Ленинграде погибли почти миллион человек.

Я к ним подойду. Одеялом укрою.

О чём-то скажу, но они не услышат.

Спрошу – не ответят…

А в комнате – трое.

Нас в комнате трое, но двое не дышат.

Я знаю: не встанут.

Я всё понимаю…

Зачем же я хлеб на три части