– Вы как государственный деятель тем самым выражаете недоверие президенту Чечни Кадырову?

– Я никогда не выражал ему доверия. Я всегда считал, что во главе Чечни должен сегодня стоять человек не оттуда, который не связан никакими клановыми и иными интересами. Человек крайне независимый – он должен навести порядок и через год вернуться оттуда и сказать: я сделал все, что зависело от меня, и вы видите результат.

– Я правильно понимаю, что вас не смущает идея этнических зачисток в Москве, жесткое давление на чеченскую диаспору, жесткие действия непосредственно в Чечне. По большому счету мы возвращаемся к сталинскому методу решения чеченской проблемы. Но при этом обеспечиваем мирным жителям действительно мирное существование.

– Значит, кроме депортации. Это невозможно, это была большая ошибка, и она привела к прямо противоположным результатам. Это первое. И кроме того, вы сказали "этническая чистка". Я вообще категорически против этнических чисток. Мы живем в многонациональном государстве, чеченцы такие же граждане, как мы.

– Ага…

– Но те, кто добропорядочен, да? Русский, если о бандит, террорист, там есть и славяне, если он сепаратист, который взял в руки оружие, он должен быть уничтожен.

– Ну а в Москве сейчас что происходит?

– Не чистка, а чистка этнической преступности, так бы я сказал. Не в отношении всех, а тех, на которых есть точная информация, в том числе агентурного плана.

– А регулярные погромы на рынках? Теракты только подогревает такие настроения. В итоге эти эмоции могут выйти из-под контроля. Причем с двух сторон, потому что кавказцы в Москве уже говорят: сколько можно такое терпеть?

– Совершенно верно, это разные вещи. Когда мне начинают вешать лапшу на уши, в том числе мои коллеги по Думе, что надо нанести удар по нелегальной миграции, я говорю: при чем здесь теракт и нелегальная миграция? Нелегальные мигранты – это те, кто въехал к нам с территории постсоветских государств или вообще Афганистана, Кореи, Китая и так далее. А чеченцы – граждане России. Может, ктото из политиков не знает, что Чечня – составная часть Российской Федерации?

– Не удивлюсь. Дмитрий Олегович, вы сказали, что предчувствуете чуть ли не распад мощного блока единороссов. Пока этого не видно. Может, вы выдаете желаемое за действительное?

– Думаю, что не ошибаюсь. "Единая Россия" не является подпоркой президенту Путину, наоборот, она всем обязана ему. Они попали в Думу только потому, что пятьдесят пять процентов своего рейтинга президент Путин подарил им. Именно поэтому я считаю, что многие там находятся по различным, прежде всего конъюнктурным соображениям, и они оттуда уйдут, потому что, особенно будучи одномандатниками, они не захотят участвовать после президентских выборов в непопулярных голосованиях.

– А вы считаете, что после президентских выборов 8 стране наступит эпоха принятия непопулярных законов?

– Этот период неизбежен. В "Единой России" около 60 депутатов – мои личные друзья. И они хотели бы уйти в "Родину"…

– В вашу «Родину» или в «Родину» Глазьева? У каждого своя "Родина".

– К сожалению. Но я хочу дополнить, что «Родина» – это блок, то есть коалиция людей, которые объединились для решения одной задачи – пройти в Думу и сформировать единую патриотическую фракцию. Задача решена. Но мы не договаривались, что у нас будет единая точка зрения по президентской кампании.

Именно это нас и раскололо.

– Как я понимаю, ваше недавнее заявление, что на выборах вы проголосуете за кандидата Путина, не могло не вызвать у кандидата Глазьева чувство, близкое к обмороку.

– Он должен был понимать, что это произойдет. Я же никогда не скрывал, что я поддерживаю президента Путина. И это не помешало моим избирателям проголосовать за наш блок. Я к Путину отношусь без обожания, которое свойственно "Единой России". Но я к нему отношусь как к своему старшему партнеру, с которым я решал некоторые государственные задачи. И могу сказать, что я не вижу ему альтернативы. В экономике я с ним не согласен. В кадровой политике у меня есть вопросы. Но то, что он государственник, то, что он хочет блага для моей страны, я в этом не сомневаюсь. И есть моменты, когда я восхищаюсь этим человеком, особенно после событий на Дубровке. Я не говорю про жертвы и то, как было организовано спасение людей. Но взять на себя всю ответственность за освобождение заложников – это поступок мужика.

– А что же мешает тогда такому мощному политику решить проблему терроризма?

После каждого теракта следуют жесточайшие заявления. Но теракты продолжаются.

– Я думаю, мы все вместе ему мешаем. И он сам себе мешает тоже. Мы не готовы дойти до конца. Сильных людей, которые готовы взять на себя ответственность, мало.

– У нас в стране 143 миллиона…

Футбольной команды нет, Владимир, на 143 миллиона. Вот вам ответ.

– Совершенно непонятно. Политиков очень мало. Те, что есть, – соль земли Русской, но народец совсем плох, не рождает достойных политиков.

– Да нет, Владимир, я не это имел в виду. Через что мы прошли? Мы прошли через распад государства.

– Так мы же его сами и развалили.

– Вот я и говорю, поэтому и несем значительную часть ответственности. Когда нужно было выйти на улицу и остановить распад государства, сказать идиотам, негодяям и врагам страны прямо в глаза, кто они есть на самом деле, многие же дрогнули…

– Не вышли потому, почему не выходят и сейчас, – нет альтернативы.

– Государство до сих пор неконкурентоспособно с частным сектором в кадровой политике. Мы не можем платить нормальные деньги людям, которые готовы работать на государевой службе.

– Я что-то не видел ни одного министра или депутата, умирающего с голоду.

– Не министры в Чечне воюют.

– Кстати, наши бойцы говорили, что сорок процентов от боевых мы должны отдать, чтобы получить свои деньги… Они же отдают их не чеченским боевикам?

– Если вы увидите еще раз людей, которые способны это засвидетельствовать, пусть дадут мне эту информацию, и я оторву голову тем, кто эти деньги у них забирает.

– Дмитрий Олегович, вы задели тему очень болезненную для нашей страны, о стопроцентной ответственности. У нас в стране как-то не принято уходить в отставку. Когда происходят теракты в Москве, то должны отвечать высокие чины. А у нас после каждого теракта, как правило, развешивают награды. Вот за «Норд-Ост» были закрытым приказом присвоены геройские звания, а депутаты Мосгордумы получили почетные знаки.

– Я и свою вину вижу в том, что происходит в стране Я не смог осенью прошлого года продавить через Думу поправку, чтобы резко сократить взнос России в Совет Европы. Мы там платим больше, чем в ООН, и непонятно за что. И я хотел эти деньги, это 20 миллионов долларов, целевым образом направить на поддержку антитеррористической деятельности.