В святилище, созданном для применения лорий крови, я резко останавливаюсь.

Руван лежит на алтаре под статуей Солоса. Вентоса нигде не видно, хотя с лестницы, ведущей в главный зал обитаемой части замка, доносится шум шагов. Наверное, он пошел за Куином и Кэллосом.

Я мягко беру Рувана за руку.

– Кэллос тебе поможет. Он что-нибудь придумает, – шепчу я. – Ты сам говорил, что, когда дело доходит до лорий крови, Кэллосу нет равных.

Я говорю все это вовсе не для Рувана. Он сейчас слишком далеко и меня не слышит. Скорее, пытаюсь успокоить себя – как будто можно одними лишь словами оттолкнуть реальность, готовую обрушиться на меня в любой момент.

Руван выглядит даже хуже, чем в ночь кровавой луны. Кожа затвердела, пальцы стали костлявыми. Они и раньше были длинными, но сейчас кажутся еще длиннее. Я накрываю ладонью его ладонь. Такая же, как прошлой ночью? Или больше? У него уже отрастают когти, как у потерянного? Сколько еще пройдет времени, прежде чем кто-то из самых преданных сторонников вонзит в грудь Рувана клинок?

Уинни и Лавенция с мрачными лицами встают по бокам от меня. Я сглатываю. Раненый бок уже заживает. Наша разделенная вампирская магия способна исцелить меня, но не его.

– Забери мою магию, – бормочу я. – Возьми у меня и отдай обратно ему.

– К сожалению, это не поможет остановить проклятие, – разносится по залу голос Кэллоса, эхом отражаясь от высокого потолка. Тут же слышатся его быстрые шаги.

Вслед за Кэллосом идет Куин с тихо позвякивающей коробкой в руках – наверное, там эликсир, над которым они работали. Кэллос останавливается у алтаря, но не просит флаконы с кровью. И вообще не двигается, а просто смотрит.

Я же, напротив, больше не могу стоять спокойно и, подавшись вперед, хватаю Кэллоса за грудки. Уинни тут же пробует меня оттащить, но я не двигаюсь.

– Дай ему эликсир, – тряхнув головой, требую я.

– Вряд ли он сейчас поможет, – отвечает Кэллос, не отводя взгляда от Рувана.

– Тогда мою кровь.

Отпустив Кэллоса, я отступаю на шаг и тянусь за магическим кинжалом, но понимаю, что он остался на полу в той комнате. Ну и ладно, все равно это оружие создано скорее для убийства. Сомневаюсь, что оно могло бы сейчас помочь Рувану. Кто знает, возможно, именно мои попытки с помощью крови вызвать Лоретту привели к тому, что повелитель вампиров сейчас в таком жутком состоянии. Все мои изделия приносят смерть. Я не создаю ничего, способного спасти жизнь.

Выхватив кинжал из-за пояса Уинни, я режу себе предплечье.

– Возьми.

– Ее не хватит, – качает головой Кэллос.

– Конечно хватит, мы ведь связаны кровной клятвой, – возражаю я. Кэллос лишь печально смотрит на меня блестящими от слез глазами и снова медленно качает головой. – Тогда эликсир и мою кровь вместе.

– Он сражался с потерянным, – тихо поясняет Кэллос. – Удивительно, что вы вообще остались в живых. – Он косится на Рувана. – Действие проклятия зашло слишком далеко. Наш повелитель чересчур сильно напрягся, и теперь оно может полностью поглотить его в любой момент.

– Я не позволю к нему прикоснуться! – чеканю звенящим от эмоций голосом и заслоняю собой алтарь, даже без оружия готовая сражаться за лежащего позади мужчину.

Но вампиры не двигаются с места.

– И как же тебе удастся это остановить? – рычит Вентос. – Что может сделать человек, если с проклятием не сумели справиться поколения вампиров?

«Поколения…» Перед мысленным взором встают сотни спящих в академии вампиров, окутанных неестественным красноватым светом – такого же оттенка, как кинжал, кровавая луна и все прочее, ассоциирующееся в моем понятии с вампирской магией. И в голову приходит единственная идея, впрочем, настолько маловероятная, что я надеюсь: кто-нибудь предложит другой вариант.

– А если усыпить его? – шепчу я.

– Усыпить? – повторяет Куин.

– Ты же не думаешь… – потрясенная Лавенция с ходу отбрасывает эту мысль.

Однако я поворачиваюсь к Кэллосу.

– Стазис замедляет действие проклятия. Поможет ли он сейчас?

– Конечно не поможет, – как всегда, первым возражает Вентос. Вечный пессимист. – Когда началась долгая ночь, лидеры провели над нами сложный ритуал. И чтобы запечатать себя в коконы, нам пришлось использовать собственную магию, заключенную в нашей крови. Такое нельзя проделать за кого-то другого.

– Ритуал был сложным, потому что в сон погружали сразу огромное количество вампиров. Нам же нужно только одного. Вместе у нас хватит сил, – настаиваю я. – А его кровная магия… я заменю ее своей. В конце концов, я ведь его кровница, и наши жизни связаны. Я стану действовать от его имени.

– Это сработает? – спрашивает Уинни у Кэллоса.

Он задумчиво поглаживает подбородок.

– Мы же не великие ученые, некогда жившие в академии и учившиеся у первых учеников Джонтана, – ворчит Вентос.

– Говори за себя. – Обернувшись через плечо, Кэллос бросает на своего соратника выразительный взгляд. – Именно поэтому меня решили разбудить так поздно. Ученые из академии знали, что защита нашего народа постепенно начнет ослабевать, и поручили мне проверять состояние спящих и при необходимости укреплять их куколки. О ритуале я знаю все от начала до конца.

– Думаешь, у нас получится? – Я стараюсь не слишком поддаваться надежде.

Кэллос поворачивается ко мне. Даже проработав с ним в кузнице несколько недель, я ни разу не видела подобного пламени в его глазах. Сейчас у него вид мужчины, который принимает вызов. И готов справиться с проблемой.

– Стоит попробовать. Однако нужно действовать очень быстро. – Взяв инициативу на себя, Кэллос начинает командовать. – Лавенция, наполни водой серебряный кубок. Уинни, Куин, соберите в золотую чашу кровь. Как только закончите, Уинни, сходи в мою комнату и принеси алый покров, над которым я работаю. Вентос, сотри с него как можно больше эликсира. Не хватало еще, чтобы он ослабил действие ритуала.

– Алый покров? Ты заранее к этому готовился? – Похоже, Уинни видит Кэллоса насквозь. Неудивительно. В конце концов, она ведь знает его лучше, чем мы.

– Скажем так: люди и вампиры мыслят довольно схожим образом. А она так же находчива, как и наши предки. – Кэллос почтительно кивает в мою сторону. Я отвечаю тем же. – Я не сомневался, что рано или поздно кого-нибудь из нас настигнет проклятие. И решил, что попробовать не помешает.

«Все равно нам больше нечего терять», – почти слышу я его незаконченную мысль и поворачиваюсь к Рувану. Он уже едва дышит и ничуть не походит на мужчину, которого я знала и… Нет, лучше сосредоточиться на настоящем.

Мы действуем слаженно, как солдаты, целители или просто отчаявшиеся мужчины и женщины.

Все в точности исполняют приказы Кэллоса. Я тоже