сторону пламеневшего западного горизонта. — Со старейшинами мы можем встретиться завтра утром.

— Надеюсь, в твоем доме есть занавески, которые защитят нас от насекомых, — жалобно проговорил Изгримнур.

— Твои птицы? — с интересом спросил Кадрах. — От Моргенеса?

Тиамак кивнул.

— С них я начал, хотя давно стал выращивать своих. Но Моргенес научил меня этому искусству, тут ты прав.

— А мы можем с их помощью отправить послание Джошуа? — спросила Мириамель.

— Только не Джошуа. — Тиамак нахмурился. — Но, если вы знаете кого-то из членов Ордена, кто находится с ним рядом, мы можем попытаться. Птицы не в силах отыскать любого человека, только определенных людей, которых они научены находить, ну, и места, как обычные почтовые птицы. В любом случае мы сможем об этом поговорить лишь после того, как окажемся под крышей моего дома.

Тиамак направил лодку через серию небольших проток, некоторые оказались такими мелкими, что отряду приходилось брести по пояс в воде и нести лодку на руках. Наконец они вошли в протоку со слабым течением, и та привела их к длинной аллее баньянов. Они подплыли к хижине, настолько умело спрятанной, что им не удалось бы ее отыскать, если бы лодкой не управлял ее хозяин. Тиамак спустил лестницу, сплетенную из лиан, и они, один за другим, поднялись в дом вранна.

Мириамель испытала разочарование, когда увидела, что внутри хижина выглядит очень бедно. Не вызывало сомнений, что маленький ученый отличался невероятной скромностью, однако она надеялась, что увидит экзотическую обстановку жилища враннов. Внутри отсутствовали кровати, столы и стулья. Если не считать жаровни на полу и мастерски сделанного отверстия для дыма, все домашнее имущество Тиамака состояло из небольшой коробки, сплетенной из ивовых прутьев, еще одного деревянного ящика побольше, доски для письма, сделанной из коры, и нескольких мелочей. Однако в хижине было сухо, и впервые за последние дни Мириамель почувствовала себя лучше.

Тиамак показал Кадраху дрова, сложенные под навесом за одним из высоких окон, оставил его разводить огонь, а сам забрался на крышу, чтобы проверить птиц. Камарис, который в маленьком домишке походил на великана — хотя Изгримнур был ненамного его ниже и, вне всякого сомнения, заметно тяжелее, — неуклюже уселся на корточки в одном из углов.

В окне появилось перевернутое лицо Тиамака. Он склонился вниз с крыши и выглядел очень довольным.

— Смотрите! — Он держал в руках что-то серое. — Это Медолюб! Она вернулась! И многие другие тоже! — Он исчез из виду, словно кто-то дернул за веревочку.

Через мгновение Камарис подошел к окну и вылез вслед за вранном на крышу, вновь продемонстрировав поразительную ловкость.

— Если бы нам удалось найти еду, — сказал Изгримнур. — Я не особенно доверяю болотной каше Тиамака — нет, я не хочу быть неблагодарным. — Он облизнул губы. — Но сейчас не отказался бы от хорошего куска говядины или чего-то вроде того. Мясо помогает набраться сил.

Мириамель не сумела сдержать смех.

— Я не думаю, что во Вранне много коров.

— Тут никогда нельзя знать наверняка, — рассеянно пробормотал Изгримнур. — Это странное место. Здесь может быть все что угодно.

— Мы встретили дедушку крокодилов, — сказал Кадрах, который возился с кремнями. — Возможно, герцог Изгримнур, где-то во влажном кустарнике обитает гигантская коровья бабушка? С грудинкой величиной с фургон?

Однако риммера было нелегко вывести из равновесия.

— Если ты будешь вести себя прилично, я даже оставлю тебе кусочек, — ответил Изгримнур.

Однако говядины не нашлось. Изгримнуру и остальным пришлось довольствоваться жидким супом из разнообразной болотной травы и несколькими кусочками рыбы, пойманной Тиамаком до наступления темноты. Изгримнур проворчал что-то о чудесном вкусе запеченного на углях голубя, но вранн пришел в такой ужас, что герцог сразу принес извинения.

— Таковы мои привычки, Тиамак, — проворчал он. — Проклятье, я сожалею. Я не трону твоих птичек.

Но, даже если он говорил серьезно, поймать их было бы совсем не просто. Камарис отнесся к голубям Тиамака так, словно обрел давно утраченную семью. Старый рыцарь провел бо`льшую часть вечера на крыше, рядом с голубятней, ненадолго спустился для того, чтобы проглотить свою долю супа, и тут же вернулся на крышу, где молча общался с птицами Тиамака, пока все остальные устраивались под плащами на полу хижины. Наконец старик вернулся в домик, но продолжал неотрывно смотреть на потолок, словно хотел увидеть сквозь солому, чем заняты его новые друзья; и его глаза долго оставались открытыми после того, как маленький дом наполнился храпом Изгримнура и Кадраха. Мириамель наблюдала за ним, пока ее тоже не начало клонить в сон.

В конце концов Мириамель заснула в домике на дереве под тихий плеск воды внизу и вопросительные крики ночных птиц, доносившиеся сверху.

Когда Мириамель проснулась в лучах утреннего света, щебетали уже совсем другие птицы. Их голоса были хриплыми и повторявшимися, но они не слишком отвлекали Мириамель. Она спала на удивление крепко — пожалуй, впервые с тех пор, как покинула Наббан.

— Доброе утро, — весело сказала она Тиамаку, сидевшему на корточках возле жаровни. — Пахнет чем-то вкусным.

Вранн кивнул.

— Я нашел спрятанный в доме горшок с мукой. Ума не приложу, как мука осталась сухой. Обычно мои печати не выдерживают натиска влаги. — Он указал длинным пальцем на плоские блины на горячем камне. — Тут совсем немного, но я всегда чувствую себя лучше, когда удается поесть горячего.

— Я тоже. — Мириамель с удовольствием втянула в себя ароматный запах. Удивительно и одновременно замечательно, что девочка, которая выросла в банкетных залах королей Эркинланда, все еще была способна радоваться простым пресным блинам, испеченным на горячем камне, — если к тому располагали обстоятельства. В этом было что-то очень глубокое, но Мириамель решила не философствовать в такую рань. — А где остальные? — спросила она.

— Пытаются убрать камни в самом узком участке протоки. Если мы сумеем провести лодку дальше, то легко доплывем до деревни Роща и окажемся там еще до полудня.

— Хорошо. — Мириамель ненадолго задумалась. — Я хочу помыться. Куда мне лучше пойти?

— Недалеко есть водоем с дождевой водой, — ответил Тиамак. — Но я должен вас проводить.

— Я могу дойти сама, — сразу сказала она.

— Конечно, но здесь легко сделать неверный шаг, леди Мириамель. — Вранн смутился из-за того, что ему пришлось ей возразить, и Мириамель сразу стало стыдно.

— Извини, — сказала она. — Ты очень добр, Тиамак. Я пойду за тобой, как только ты освободишься.

Он улыбнулся.

— Прямо сейчас. Только я сниму блины с камня, чтобы они не подгорели. Первые крабы должны достаться тому, кто сделал силок, верно?

Было очень непросто спуститься вниз из домика, одновременно жонглируя горячими блинами, и Мириамель едва не упала с