Итак, все объяснилось взрывом этой подводной мины. Сайрес Смит, которому приходилось во время междоусобной войны иметь дело с этими страшными орудиями разрушения, не мог ошибаться. От действия этого цилиндра, заряженного каким-то взрывчатым веществом, вода в проливе поднялась столбом, киль корабля был разрушен, и он немедленно пошел ко дну. Именно потому и оказалось невозможным снова поднять его на воду, так как остов был слишком сильно поврежден. «Быстрый» не выдержал удара торпеды, которая потопила бы любой броненосец, словно простую рыбачью лодку.

Да, все объяснилось, все… кроме появления этой мины в водах пролива.

– Друзья мои, – продолжал Сайрес Смит, – теперь уже нельзя сомневаться, что на острове находится какая-то таинственная личность – быть может, как и мы, жертва кораблекрушения. Я говорю об этом для того, чтобы Айртон узнал обо всех загадочных событиях последних двух лет. Кто этот неведомый благодетель, чье счастливое вмешательство так часто нам помогало, – не представляю себе. С какой целью он так себя ведет и скрывается, оказав нам столько услуг, – это мне не понятно. Но услуги его очень существенны, и оказать их мог только человек, располагающий огромной силой. Айртон, как и мы, обязан ему многим, ибо если этот незнакомец спас меня из воды после падения воздушного шара, то, очевидно, он же написал записку, бросил бутылку в пролив и дал нам знать о положении нашего товарища. Добавлю, что только он мог пригнать и выбросить на мыс Находки ящик, наполненный вещами, которых нам недоставало; он же зажег костер на возвышенности, который помог вам пристать к берегу; он же пустил в пеккари дробинку; он же пустил в пролив торпеду, которая разрушила бриг. Одним словом, все загадочные факты, которых мы не могли себе объяснить, обязаны своим происхождением этому таинственному человеку. Кто бы он ни был – потерпевший крушение или ссыльный, только неблагодарность могла бы заставить нас забыть, сколько он для нас сделал. На нас лежит немалый долг, и я надеюсь, что когда-нибудь мы его заплатим.

– Вы правильно говорите, милый Сайрес, – сказал Гедеон Спилет. – Действительно, на острове скрывается какой-то человек, почти всемогущий, влияние которого необычайно благотворно для нашей колонии. Если бы сверхъестественные силы могли действовать в обыденной жизни, я сказал бы, что этот человек располагает сверхъестественными возможностями. Быть может, он тайно сообщается с нами через колодец Гранитного Дворца и узнает наши планы? Не он ли прислал нам бутылку, когда наша лодка в первый раз вышла в море? Не он ли выбросил Топа из озера и был причиной смерти дюгоня? Не он ли – все указывает на это – спас вас из воды, Сайрес, при таких обстоятельствах, когда обыкновенный человек был бы лишен возможности вам помочь? Если да, то он властвует над силами, которые делают его повелителем стихий.

Рассуждения журналиста были совершенно правильны, и его товарищи понимали это.

– Да, – ответил Сайрес Смит, – нельзя сомневаться, что какое-то человеческое существо действует в нашу пользу и средства, которыми он располагает, недоступны обычным людям. Это тоже загадка, но если мы обнаружим человека, загадка разъяснится. Вопрос, следовательно, заключается вот в чем: должны ли мы уважать инкогнито этого великодушного существа или обязаны сделать все возможное, чтобы найти его? Каково ваше мнение?

– Мое мнение, – сказал Пенкроф, – что кто бы этот человек ни был, он хороший малый, и я его уважаю.

– Пусть так, Пенкроф, но это ведь не ответ, – сказал Сайрес Смит.

– Хозяин, – проговорил Наб, – мне кажется, что мы можем искать этого господина сколько угодно, но найдем его только тогда, когда он сам этого захочет.

– То, что ты говоришь, неглупо, – сказал Пенкроф.

– Я согласен с мнением Наба, – заметил Гедеон Спилет. – Но это не значит, что мы не должны сделать попытку. Удастся ли нам найти этого таинственного человека или нет, мы, во всяком случае, выполним свой долг.

– А ты, мой мальчик, что скажешь? – спросил инженер, обращаясь к Герберту.

– О, я хотел бы поблагодарить человека, который сначала спас вас, а потом нас всех! – воскликнул Герберт, глаза которого сверкали.

– Неплохое желание, – сказал Пенкроф. – Мне тоже хотелось бы это сделать. Я человек нелюбопытный, но охотно отдал бы один глаз, чтобы посмотреть другим глазом в лицо этому господину. Мне кажется, он должен быть могуч и красив.

– А вы что думаете, Айртон? – спросил инженер.

– Мистер Смит, – ответил Айртон, – я почти не могу высказать никакого мнения. Как вы сделаете, так и будет хорошо. Если вам будет угодно, чтобы я принял участие в ваших поисках, я последую за вами.

– Благодарю вас, Айртон, – продолжал Сайрес Смит, – но мне хотелось бы получить более прямой ответ на вопрос. Вы – наш товарищ, вы уже не раз жертвовали собой, чтобы защитить нас, и мы должны посоветоваться с вами, собираясь принять важное решение. Итак, говорите.

– Мистер Смит, – сказал Айртон, – мне кажется, мы должны сделать все, чтобы найти этого неизвестного благодетеля. Может быть, он одинок? Может быть, ему плохо? Может быть, мы ему поможем начать новую жизнь? Я тоже, как вы сказали, очень ему обязан. Это он, только он мог посетить остров Табор, увидеть дикаря, которого вы нашли, и сообщить вам, что надо спасти несчастного! Значит, я снова стал человеком благодаря ему. Я никогда этого не забуду!

– Итак, решено, – сказал Сайрес Смит. – Мы начнем поиски как можно скорее. Ни один уголок острова не останется необысканным. Мы исследуем самые недоступные места, и пусть наш неведомый друг простит нам это, приняв во внимание нашу благую цель.

В течение последующих дней колонисты деятельно косили сено и жали хлеб. Они хотели закончить все необходимые работы, прежде чем приступить к обследованию не известных еще частей острова. В это же время надлежало собрать различные овощи, привезенные с острова Табор; все это приходилось переносить в кладовые, и, к счастью, в Гранитном Дворце вполне хватало места: туда можно было сложить все богатства острова. Запасы колонистов хранились в большом порядке и были недоступны животным или двуногим врагам. Сырости тоже не приходилось опасаться в этом толстом гранитном массиве. Некоторые естественные пещеры в верхнем коридоре были расширены и углублены при помощи кирки или пороха, и Гранитный Дворец превратился в главный склад провизии, боевых припасов, посуды и инструментов – словом, всего имущества колонии.

Что касается пушек, снятых с брига, то это были превосходные орудия из литой стали. По настоянию Пенкрофа, их втащили при помощи крана и талей в самые сени Гранитного Дворца; между окнами пробили бойницы, и вскоре длинные стальные дула уже торчали в отверстиях стены. С такой высоты огненные жерла господствовали над всей бухтой Союза. Всякий корабль, показавшийся в виду острова, неминуемо попал бы под огонь воздушной батареи.

– Мистер Сайрес, – сказал однажды Пенкроф (дело было 8 ноября), – теперь, когда вооружение закончено, не мешало бы испытать, насколько далеко бьют наши орудия.