— Например, заберет Айвори, — сказал Кристиан.

— Что она в конце концов и сделала.

— Да, — согласилась Руби, — что она в конце концов и сделала. — Руби подняла брови, глядя на Кассандру. — Так когда ты отправишься к Кларе?

— Она пригласила навестить ее завтра в одиннадцать часов.

— Черт. Я уезжаю около девяти. Проклятая работа. Я бы с удовольствием тебя подбросила.

— Я подброшу, — отозвался Кристиан.

Он крутил ручки на обогревателе, стараясь установить максимальный режим. Сильно пахло керосином.

Кассандра постаралась не заметить усмешку Руби.

— Правда? Ты уверен?

Он улыбнулся, встретился с ней глазами и отвел их через мгновение.

— Ты же меня знаешь. Всегда рад помочь.

Кассандра улыбнулась в ответ, разглядывая стол, ее щеки горели. Из-за Кристиана ей словно снова стало тринадцать. Такое юное, ностальгическое чувство — перемещение в то время и пространство, когда вся жизнь еще впереди, — что ей не хотелось с ним расставаться. Хотелось отогнать ощущение вины, словно, наслаждаясь обществом Кристиана, она предает память Ника и Лео.

— И почему, по-вашему, Элиза ждала до тысяча девятьсот тринадцатого? — Кристиан перевел взгляд с Руби на Кассандру. — В смысле, чтобы забрать Нелл. Почему не раньше?

Кассандра легонько провела рукой по столу, любуясь игрой свечного света на коже.

— Думаю, потому, что Роза и Натаниэль погибли в железнодорожной катастрофе. Мне кажется, что, несмотря на смятенные чувства, Элиза не хотела вмешиваться, пока Роза была счастлива.

— Но как только Роза умерла…

— Именно. — Кассандра встретила взгляд Кристиана. Его лицо было странно серьезным, и у нее холодок пробежал по спине. — Как только Роза умерла, Элиза не в силах была смириться, что Айвори осталась жить в Чёренгорбе. Думаю, она забрала девочку, чтобы вернуть ее Мэри.

— Так почему не вернула? Почему посадила на корабль в Австралию?

Кассандра выдохнула, и пламя соседней свечи затрепетало.

— Этого я пока не продумала.

Загадкой было и то, многое ли знал Уильям Мартин, когда встретился с Нелл в тысяча девятьсот семьдесят пятом. Мэри была его сестрой, разве он не узнал бы, если бы она забеременела? Если бы родила ребенка, но не стала его воспитывать? И конечно, если Уильям знал, что Мэри беременна, он знал и о роли, которую Элиза играла в неофициальном удочерении. Он, несомненно, сказал бы обо всем Нелл. В конце концов, если Мэри была матерью Нелл, Уильям был ее дядей. Кассандра не могла вообразить, что он промолчал, когда давно потерянная племянница возникла на его пороге.

И все же в тетради Нелл не было ни слова, что Уильям ее узнал. Кассандра изучала страницы в поисках намеков, которые могла пропустить. Уильям не сказал и не сделал ничего, что позволило бы предположить его родственную связь с Нелл.

Возможно, конечно, Уильям не замечал, что Мэри беременна. Кассандра знала о таких случаях из журналов и американских ток-шоу. Женщины скрывали свою беременность все девять месяцев. Мэри вполне могла поступить так же, чтобы обмен состоялся. Роза могла настоять на секретности. Она же не хотела, чтобы вся деревушка знала о происхождении ребенка.

Но разве возможно, что девушка забеременеет, заключит помолвку, потеряет работу, отдаст ребенка, вернется к прежней жизни и никто ничего не узнает? Не было сомнений, что Кассандра что-то упустила.

— Похоже на сказку Элизы, правда?

Кассандра взглянула на Кристиана.

— Что именно?

— Да все: Роза, Элиза, Мэри, ребенок. Разве не похоже на «Золотое яйцо»?

Кассандра покачала головой. Название было ей незнакомо.

— Это из «Волшебных сказок для девочек и мальчиков».

— В моей книге нет этого, наверное, у нас разные издания.

— Было всего одно издание. Потому-то книга такая редкая.

Кассандра пожала плечами.

— Я никогда ее не видела.

Руби хлопнула ладонью.

— Довольно! Чихать я хотела, сколько было изданий. Расскажи нам о сказке, Кристиан. Почему ты думаешь, что она о Мэри и ребенке?

— Вообще-то «Золотое яйцо» — довольно странная сказка, мне всегда так казалось. Не такая, как другие, более грустная, с сомнительной моралью. Она о злой королеве, которая вынуждает юную девушку отдать волшебное золотое яйцо, чтобы излечить больную принцессу. Девушка сначала сопротивляется, так как сохранить яйцо — цель всей ее жизни, право, данное с рождения, кажется, так она объясняет. Но королева изводит ее, и в конце концов девушка соглашается, потому что убеждена, что, если не отдаст яйцо, принцесса будет вечно страдать и королевство будет обречено на вечную зиму. В сказке есть персонаж, который играет роль посредника, — служанка. Она работает на принцессу и королеву, но в итоге пытается уговорить девушку не расставаться с яйцом. По-видимому, служанка понимает, что яйцо — это часть девушки и без него у девушки не будет ни цели, ни смысла жизни. Собственно, это и происходит, девушка отдает яйцо и гибнет.

— Ты думаешь, служанка — Элиза? — спросила Кассандра.

— Все сходится, верно?

Руби оперлась подбородком на кулак.

— Дай-ка я уточню, ты утверждаешь, что яйцо — это ребенок? Нелл?

— Да.

— И Элиза написала сказку, чтобы облегчить свою вину?

Кристиан покачал головой.

— Не вину. В сказке не чувствуется вины. Скорее, печаль. Она грустит о себе, о Мэри. И о Розе тоже. Все герои сказки поступают, как считают правильным, но хранительницу яйца не ждет счастливый конец.

Кассандра задумчиво прикусила губу.

— Ты правда считаешь, что сказка, написанная для детей, может быть автобиографичной?

— Не вполне автобиографичной, не в буквальном смысле. Если только с автором не случались весьма странные вещи. — Он поднял брови. — Я только думаю, что Элиза могла превращать истории из своей собственной жизни в сказки. Разве не так поступают писатели?

— Не знаю. А разве так?

— Завтра я принесу «Золотое яйцо», — пообещал Кристиан. — Сможешь сама решить. — Теплый желтоватый свет свечей подчеркивал его скулы, подсвечивал кожу. Он робко улыбнулся. — Волшебные сказки Элизы — единственный голос, который у нее остался. Кто знает, что еще она пытается нам сказать?

Когда Кристиан уехал в деревню, Руби и Кассандра уложили спальные мешки на синтепоновые матрасы, которые он им привез. Они решили устроиться внизу, чтобы погреться у плиты, и отодвинули стол, чтобы освободить место. Ветер с моря тихо задувал в трещины под дверью, в щели между половицами. Дом пах влажной землей сильнее, чем в дневное время.

— А сейчас пора рассказывать истории о привидениях, — прошептала Руби, грузно повернувшись лицом к Кассандре. Она усмехнулась, по ее лицу пробежали тени и отблески света. — До чего забавно! Я говорила, как тебе повезло заполучить дом с привидениями на краю морского утеса?