Он рассмеялся восторженному недоумению Альтии и, подхватив кружку, громко застучал ею по столу, привлекая внимание мальчишки-подавальщика. Тот мигом прибежал с новой кружкой. Делипаец взял ее и спросил Альтию:

– Ну а ты как дошла до жизни такой?

– Бьюсь об заклад, столь же кривой дорожкой, как и ты сам, – ответствовала она. И присмотрелась к нему, с любопытством наклонив голову: – Выговор-то у тебя, слышу, не джамелийский.

Простой хитрости оказалось достаточно: парень принялся излагать ей историю своей жизни. Его таки привел в Делипай, в ряды пиратов, весьма извилистый путь. Были в его повести трагические повороты, были и величавые. К тому же и рассказчиком он оказался очень хорошим. Альтия почувствовала, что против воли проникается симпатией к этому человеку. Он поведал ей о налете охотников за рабами, когда погибли его родители, сестра подевалась неизвестно куда, а сам он, уведенный налетчиками из семейного овцеводческого хозяйства, угодил далеко на север, в маленький городок на берегу моря, и там сменил великое множество хозяев-калсидийцев. Одни были жестокими людьми, другие – просто черствыми, и на том спасибо. А потом он оказался на корабле, державшем курс к югу. Его и еще шестерых таких же, как он, переправляли кому-то в качестве свадебного подарка. И вот в один поистине прекрасный день этот корабль перехватил Кеннит.

«Ну вот опять»,– подумалось Альтии. Еще одна жизненная история, в пух и прах разбивавшая ее прежние представления о том, кто и что такое был Кеннит. Но не только. Подобные рассказы еще и ставили с ног на голову все ее понятия о значении рабства и о том, кто становился невольником. Да и пираты при ближайшем рассмотрении оказались вовсе не таковы, какими она их себе рисовала. Алчные и безжалостные головорезы на глазах превращались в доведенных до крайности людей, рванувшихся на свободу из рабства и возвращавших себе разбоем лишь малую толику того, что некогда было отнято у них самих.

И еще многое в рассказе делипайца привело ее, мягко говоря, в недоумение. Существовала, оказывается, куча мелочей, о которых он упоминал этак мимоходом, будучи уверен, что об этом все знают. Например, о почтовых голубях, регулярно доставлявших весточки от изгоев, обитавших на Пиратских островах, их родне, оставшейся в столице Джамелии, и назад. О кораблях вполне законопослушных купцов из Джамелии и даже Удачного, тайно заходивших на острова. Из чего, в частности, вытекало, что все последние сплетни Джамелии и опять-таки Удачного немедля становились достоянием делипайцев. Ну а новости из внешнего мира, которые пришлось выслушать Альтии, оказались таковы, что хоть стой, а хоть падай. В Удачном случилось восстание, да такое, что полгорода сгорело за одну ночь. В ответ на это торговцы из старинных семей взяли гостившего у них сатрапа в заложники. «Новые купчики» незамедлительно сообщили о случившемся в столицу, и верные сатрапу вельможи как раз собирали флот, чтобы принудить мятежную провинцию к должной покорности. Скоро между сатрапией и Удачным произойдет великая битва, а где битва – там и корабли, нагруженные добычей, а значит – неплохая пожива пиратам. У жителей Делипая заранее слюнки текли при мысли о джамелийских судах, полных всяческого добра из Удачного и Дождевых Чащоб. В общем, рознь между двумя городами сулила пиратам немалые выгоды.

Альтия жадно впитывала каждое слово, вместе с тем внутренне содрогаясь от ужаса. Неужели все правда? А если так, то что происходило сейчас с ее семьей и ее домом? Даже если взять хорошую поправку на время, расстояние и человеческое свойство делать из любой мухи слона – было ясно: всему, чем она привыкла дорожить, грозили немалые беды.

Пират между тем знай заливался соловьем, завороженный интерес Альтии льстил ему и подогревал его красноречие. Он даже позволил себе вслух помечтать о том, как вот ужо вернется Кеннит, услышит пересуды о раздорах на материке и поймет: пробил его час. Когда еще брать власть, как не тогда, когда перегрызлись могущественные соседи? Зря ли он говорил им, что собирался однажды подчинить себе всю торговлю, пути которой лежали через Пиратские острова? По всему видно – недолго осталось ждать!

Неожиданный порыв ветра с силой потряс окошко таверны, заставив стекла задребезжать. Альтия даже вздрогнула, а пират оглянулся, прервав свой рассказ. Альтия воспользовалась этим, чтобы сказать:

– На такого человека, как ваш Кеннит, поистине следует посмотреть. Скоро ли его ждут назад в Делипай?

Ее собеседник передернул плечами:

– Как набьет трюмы доверху, так и вернется. Вообще-то он собирался посетить остров Других. Он повез туда своего жреца, чтобы Другие сделали ему предсказание. Но по дороге обратно Кеннит непременно будет промышлять. Наш Кеннит плавает где хочет и когда хочет, но чтобы он мимо добычи прошел – не бывало такого! – Он подумал и добавил с хитринкой: – Мне кажется, я понимаю твой к нему интерес. У нас в Делипае нет ни одной бабы, которая бы по нему не сохла и не вздыхала. Что тут попишешь, такой уж он человек, что прочие мужики с ним рядом не в счет. Но надобно тебе знать, что женщина у него уже есть. Эттой зовут. И у нее что язык, что нож – одинаковые: как бритвы. Кое-кто поговаривает, будто в Этте этой самой наш Кеннит свою вторую половинку обрел… не всякому так везет, как ему, а хотелось бы! – Тут парень наклонился вперед, взгляд сделался жарким, и он тихо проговорил: – У Кеннита, стало быть, есть женщина, и он ею доволен. А у меня никого нет!

Брэшен выбрал именно этот момент, чтобы с хрустом потянуться, разминая суставы. Когда же он опустил руки, его широкая ладонь нечаянным образом оказалась на плече Альтии. Молодой капитан чуть-чуть наклонился к ее собеседнику и доверительно сообщил ему:

– Вот жалость какая.

– Да я ничего такого в виду не имел, – последовало поспешное и довольно чопорное извинение.

– А я ни на что и не намекал, – ответил Брэшен, Альтия же почувствовала, что краснеет. Йек немедленно перехватила ее взгляд и тотчас подмигнула: поздравляю, мол. «Брэшен, поганец… Уже позабыл, что мы собирались все оставить в секрете?!!» Но какое удовольствие было ощущать тяжесть его руки у себя на плече. Уж не на это ли он намекал, говоря: я твой, а ты моя, и пускай все это видят?

Когда они вернутся на корабль, придется объявить случившееся частью военной хитрости: отгремело и позабыли. Но пока они были здесь… Альтия уютно устроилась у него под рукой, наслаждаясь моментом. Его крепкое тело было теплым и твердым, и бедро касалось ее бедра.

Пират выцедил свое пиво и опустил кружку на стол.

– Вот что, Мэйстар, – сказал он. – Не вижу я, каким боком эти ребята могут быть нам опасны. А то полдень давно миновал, а у меня еще работы край непочатый!

Старик от него лишь отмахнулся: он как раз приступал к очередному рассказу, обещавшему быть отнюдь не короче всех предыдущих. Собеседник Альтии коротко кивнул ей на прощание, поднялся и ушел, и за ним – еще несколько человек. Брэшен слегка стиснул пальцами ее плечо: «Неплохо для начала!» Кажется. В них действительно не усматривали врагов.

Дождь все так же умывал оконные стекла. Серое однообразие пасмурного дня скрадывало течение времени. Брэшен терпеливо дослушал повесть Мэйстара до самого конца и вновь принялся картинно потягиваться.