– Мы не хотели бы расставаться с тобой так рано. Мы любим тебя – я, Серена, Фаэлон…

– Я тоже люблю вас всех, – равнодушно сказала Эдера. – Но сейчас я хочу побыть одна. У меня кружится голова.

Она демонстративно приложила руку ко лбу. Эйдас беспомощно взглянул на Фелион. Серена тихо вышла из комнаты. Волшебница развела руками, и Эйдасу ничего не оставалось, как последовать за дочерью. Эдера взглянула на Фелион.

– А ты?

– Я хочу помочь тебе справиться с головной болью, если ты не против.

Эдера пожала плечами, снова уткнулась в книжку и громко зашуршала страницами. На нее было больно смотреть. Раньше Эдера сияла изнутри, даже если злилась, хмурилась или просто уходила в себя. Сейчас она лучилась не сиянием, а чернотой и отчаянием. Словно Кэрдан отравил кровосмесительной связью ее внутренний свет. Самая сердцевина Эдеры, ядро ее души почернело. «И за это он тоже заплатит», – мысленно пообещала волшебница.

– Ты все читаешь. Даже не бываешь на свежем воздухе. Это вредно, особенно для тебя.

– С чего это?

– Весна на дворе. Пробуждение природы наделяет фею силой. Ты пропускаешь эту силу. Это вредно для здоровья и рассудка феи.

– В Элезеуме наберусь силы. А с книгами там должна быть напряженка, верно?

– Верно. Знание Элезеума постигается не книгами.

– Значит, надо ловить момент. Когда еще у меня будет доступ в Королевскую Библиотеку?

– Эдера… Тебе нужно приготовиться к возможной задержке… Если ты родишь мальчика, ты не сможешь уйти. Элезеум не примет человека. Тебе нужно дождаться родов здесь.

– Будь он проклят! – яростно вскричала Эдера. – Будь они оба прокляты! Сначала он держал меня взаперти на привязи, а теперь его треклятый ребенок!

– Эдера, не смей! Кэрдан и только Кэрдан виновен в твоей беде. В нашей общей беде. А ребенок – невинное существо, которое страдает от материнской ненависти не меньше, чем ты страдаешь от Кэрдана! Ты можешь отказаться от него. Или от нее. Никто не посмеет тебя осудить. Эйдас примет младенца. Или я приму. А ты сможешь уйти в Элезеум. Но не отравляй плод ненавистью. Ребенок запоминает чувства матери с первого мгновения в ее чреве. Ты забыла, как говорила мне, что нет ничего отвратительнее, чем мучить беззащитное создание, лишенное выбора? Кто более беззащитен, чем зародыш в материнском чреве? Это существо не выбирало, как ему появиться на свет. Оно не по собственной воле оказалось в тебе, зачатое убийцей и кровосмесителем.

– По воле Создателя! А ты – Его сообщница! Ты знала, кто Кэрдан и кто я, знала, что он совершает кровосмешение, и молчала! Почему ты не предупредила меня в тот день, когда увидела меня?! Ты ведь сразу поняла, кто я и в каких отношениях с единокровным братом!

– Охолони. Сядь и дыши ровно. Что изменилось бы, скажи я тебе, опутанной Вязью с головы до ног? Ты страдала бы еще сильнее, зная, но не в силах уйти от него.

– А ты думала, я никогда не узнаю?! Думала, мы с ним будем жить долго и счастливо?!

– Дыши ровно, глупая девчонка. Я не знала, чего он добивался. Не подозревала, что он мог сотворить такое из мести… Я не знала, что он сделал с Эйдасом и Лораин. Верила, как и все, что твои родители погибли при пожаре. Не знала, насколько он чужд человеческой этике. Я учила его. Я видела, что он ненасытен в могуществе. Что жаждет управлять и подчинять. Видела, как рвется к власти. Но я и представить не могла, что он способен сотворить такое с Лораин, родным отцом и сестрами. Когда я увидела тебя и поняла, что между вами происходит, то подумала, что он просто желал обладать частичкой Лораин в тебе. Я… я надеялась, что он мог измениться. Что ты могла бы изменить его. Что Вязь могла изменить его. Любовь феи – обоюдоострое лезвие. Мужчина получает огромную власть над феей, но и сам становится зависим от нее. Любовь могла бы переродить его. Превратить мага, алчного до власти, в человека… То было бы нежданное благо для всей Ремидеи.

– Пусть тебя помилуют Древесные… Все маги стоят друг друга. Какое благо? Какая любовь? Я – его единокровная сестра! Он взял меня обманом и силой! Ты тоже хочешь эксперимента?! Какие новшества привнесет в наш мир Создательница Фелион? Ты мне отвратительна! Ты ничем не отличаешься от него.

Волшебница печально, без укора, смотрела на несчастную девушку.

– Послушай, дитя. Я даже не пытаюсь вообразить, что творится у тебя в душе. Я лишь молюсь, чтобы Элезеум исцелил тебя. Душа забывает страдания, когда окунается в его красоту. Ты знаешь, что над Элезеумом другие звезды? Их свет чище и ярче. Феи живут под открытым небом, потому что в Элезеуме не бывает зимы, не бывает снега. Там царит вечная весна. Дожди идут лишь при ясном солнце, поэтому в дождь всегда сияет радуга. Животные понимают человеческую речь и не убивают друг друга. Из хищников в Элезеуме живут несколько больших диких кошек, но они не охотятся на других животных, а питаются травой и оленьим молоком.

– Оленьим молоком, – хмыкнула Эдера. – Как же, интересно, оленихи кормят хищников молоком?

– Феи доят олених, а потом поят кошек из рук. Это намного проще, чем доить корову, потому что оленихи доверяют тебе. Это восхитительное чувство, когда лесное животное не боится твоих рук.

– Хищники, которые довольствуются молоком. Воистину дивное место. Не то, что здесь – каждый ведет свою игру, ставит свой эксперимент.

– Но самое дивное в Элезеуме – сны фей, – продолжала Фелион, пропустив мимо ушей сарказм озлобленной против всех Эдеры. – Порой мне казалось, что незыблемый Заповедный Лес – лишь бренное пристанище их хрупких тел. Подлинная жизнь начинается во сне. Мне так и не открылось, где странствует дух феи, пока она спит. А ты сможешь познать чудные сны Элезеума. Потому я заклинаю тебя – не погружайся в обиду и отчаяние. Думай об Элезеуме. Преставляй его благодать.

– Ты говоришь так, будто побывала в Элезеуме.

– Так и есть.

– Значит, смертный может проникнуть туда?

– Не может. Но я-то не простая смертная. Я – дочь феи.

– Что???

– Дочь феи, родившаяся человеком. Кэрдан насильно отрешил твою сестру от ее сущности, а я родилась без этой сущности. Человеческие ученые называют это мутацией. Быть может, во мне было слишком много человеческой крови. Я – восьмое поколение от Перворожденной. Моя родовая линия – единственная, продлившаяся в Мире так долго. Только в нашей линии восемь поколений подряд рождались девочки, которые хотели оставаться в Мире и разделять свою судьбу со смертным. В других скоро рождался мальчик и прерывал линию. Либо девочка не проявляла интереса к жизни людей и навсегда оставалась в Элезеуме. А мои бабушки, видимо, интересовались смертными сильнее, чем это допустимо для фей… Наша линия копила не только человеческую кровь, но и человеческий дух. Пять моих предков-фей, включая маму и бабушку, вырастали среди людей, находили своих избранников и рожали дочерей, не побывав в Элезеуме. Они уходили от людей лишь после смерти мужей. Видимо, кровь моей Перворожденной пра-пра-пра-пра-прабабушки за все это время чересчур пропиталась смертной жизнью. На моей матери кровь и дух Элезеума иссякли. К тому же мой отец был незаконным сыном барона и его любовницы-крестьянки. Для фей не существует различий между дворянином или простолюдином, бастардом и законным сыном. Но бастарды-полукровки несут в себе ген мутации. Кто знает, как этот ген мог сказаться на фее. Быть может, сделать ее человеком…