– Не повторю, матушка. Но почему вы не рассказали мне всего раньше?

Матушка лишь пожала плечами:

– Зачем? Пока ты был маленьким, не имело смысла пугать тебя подозрениями. А потом я не хотела, чтобы ты винил себя в смерти своих жен, и надеялась на то, что Герман защитит тебя.

– Но ведь вы были против моей службы в Оранжерее!

– Разумеется. Если бы я сказала: мальчик мой, иди служить в госбезопасность, – разве ты бы пошел?

– Вряд ли.

– Это многое объясняет, не так ли?

Матушка в самом деле объяснила ему очень многое. Не сказать, что после этого разговора Людвиг все простил и воспылал к ней горячей сыновней любовью, но он был ей благодарен. Пусть с ней было тяжело, пусть он половину сознательной жизни был уверен, что он для матушки – позор и обуза. Пусть. Она защищала его, как умела.

– Остерегайся доктора Курта, мой мальчик, а особенно – его помощников. Эти ученые безумны. Я уверена, именно они проводили на тот свет моего брата Клауса с семьей. Но ведь ты и без меня это знаешь.

Нет, он все же не готов простить ей все за единственный разговор по-человечески. Тем более что именно она воспитала Анну капризной дурой и именно она скинула всякую ответственность за дочь на Людвига, стоило той серьезно оступиться.

– За кого вы собираетесь ее выдать? – все же спросил Людвиг перед самым отъездом матушки.

Но та лишь пожала плечами:

– Решай сам. Ты же глава семьи, мой мальчик.

Пока ехали до дворца, Фаби с восторгом глазел по сторонам, но при Мюллере молчал. Людвиг мысленно похвалил мальчишку: тот научился оставлять свои вопросы до подходящего случая, то есть пока они не окажутся дома, в безопасности от подслушивания.

Подумав о безопасности, Людвиг вспомнил еще кое о чем и поднял голову, оглядывая небо. Ни одного дракона, даже как-то непривычно. Судя по всему, папаша-дракон решил не смущать сына своим появлением. А зря. Людвиг бы с удовольствием задал ему пару десятков вопросов. Ему категорически не нравилось, что их с Риной используют втемную. Он всегда предпочитал знать о планах союзников. Ну, он надеялся, что они с алым союзники, вряд ли бы дракон доверил своего ребенка врагам.

Дворец на Фаби впечатления не произвел: вот что значит, ребенку не объяснили, что такое роскошь и зачем она нужна. Он даже спросил Людвига, зачем король живет в таком неуютном доме, где толпится прорва неприятного народа.

– Работа у него такая, тяжелая и ответственная. Надо показывать подданным, что он силен, богат и могущественен.

– А без этого всего подданные не верят? – Фаби окинул взглядом гулкую помпезную приемную, где они ждали Отто, и разряженных придворных, ожидающих выхода короля. – Люди иногда очень странные.

Людвиг с ним молча согласился. Он и сам считал, что придворные игры – полная бессмыслица. В отличие от большинства присутствующих, то и дело меряющих его и Фаби ревнивыми взглядами.

Но стоило явиться Отто (придворные расступались и почтительно кланялись принцу, подчеркнуто не замечая сопровождающего его пожилого наставника), как глаза дракончика разгорелись. Людвигу даже пришлось положить ему руку на плечо, чтобы он с радостным воплем не кинулся приятелю навстречу.

– Помнишь о нашем уговоре? Я заберу тебя через три часа, заодно согласую с наставником твое расписание.

– Я не подведу! Я ведь никогда тебя не подвожу!

– Я горжусь тобой, – шепнул ему Людвиг и почтительно кивнул племяннику: – Доброго дня, ваше высочество. С вашего позволения…

– Рад видеть вас в добром здравии, дядюшка, – благовоспитанно и чопорно кивнул наследник. – Думаю, отец уже ждет вас.

Людвиг чуть не засмеялся, разрушая всю торжественность мероприятия, таким исследовательским любопытством горели глаза Фаби. Ох и нелегко придется герру Эмерику, наставнику принца, когда дракончик вывалит на него всю сотню накопившихся вопросов!

К кабинету Гельмута он явился в точно назначенное время.

– А, кузен! Мы тут с Германом поспорили, кто же такой смелый, что не побоялся связаться с милейшей Анной! – радостно приветствовал его Гельмут. – По-моему, только ленивый еще не сделал ставок, убьешь ты его, превратишь в зомби или придумаешь что-нибудь похлеще.

– И на что поставили ваше величество?

– Разумеется, на что похлеще. Я всегда верил в тебя, братец. – Гельмут сиял, как кумушка, которой удалось первой рассказать самую скандальную сплетню года.

– Так кто же этот безумец? – присоединился к нему Герман.

Мысленно обругав пигалицу, которой не хватило ума не показываться в обществе, где каждый маломальски одаренный видит ее интересное положение, Людвиг непринужденно улыбнулся:

– Барон де Флер. Свадьба через неделю, так что ваше величество выиграли. Надеюсь, вы почтите торжество своим присутствием?

– Людвиг, ты злопамятная сволочь, – с хохотом сообщил Гельмут.

– Нет, он не злопамятен, – задумчиво добавил граф Энн. – Людвиг – продуманная мстительная сволочь. Неприлично продуманная. Де Флер – универсал, в сочетании с ментальным даром Хаас результаты могут быть… хм… Однако, бедный Антуан.

Людвиг усмехнулся: недуг Германа прошел, и он снова видит на метр вглубь. Признаться честно, универсальный дар де Флера тоже был одним из камешков на весах, и не самым маленьким. Ну и всякое по мелочи, вроде «лишить Франкию лучшего агента» и «натянуть нос Черному Карлику».

– Зато, если он не сойдет с ума в первый год после свадьбы, я дам ему орден. – Гельмут и не думал сочувствовать де Флеру, слишком довольный избавлением от притязаний кузины. – Два ордена! Я сегодня добр и щедр!

– Барон умрет от счастья, – тоном придворного подхалима прокомментировал Людвиг.

– Ничего, если надо будет, ты его поднимешь, чтобы сестрица Анхен оставалась замужней дамой отныне и во веки веков.

И только когда все трое отсмеялись, Людвиг положил на стол две тонкие папки.

– Ты хотел увидеть архив последнего всадника, Гельмут. Читай. Здесь и сейчас, потому что из этого кабинета его никто не вынесет. Папки самоуничтожатся через двадцать минут.

– Но наши аналитики… – начал Герман.

– Время пошло.

Герман тихо выругался. Кузен же не тратил времени зря и уже читал переведенную и систематизированную Людвигом информацию.

Ровно через двадцать минут сосредоточенного чтения, не прерываемого ни единым словом, обе папки вспыхнули холодным синим пламенем и осыпались на стол прахом.

– Людвиг, какого демона, я не успел! – возмутился Герман, но Людвиг только покачал головой:

– Прочитать в третий раз? Обойдешься. Ты и так все запомнил.

Гельмут побарабанил пальцами по столу и задумчиво произнес:

– Вы ведь понимаете, что это нельзя обнародовать. Но можно использовать во благо короны. Закрытая цивилизация. Высокоразвитая. Мощная. Неуязвимая. И они хотят возобновить контакт с людьми. Людвиг, ты всадник! Не могу в это поверить! Да будет благословенна та наша прапрабабка, которая согрешила с драконом!