С того момента все было в порядке. Время от времени мы все становимся хрупкими.

Смешно плакать на этом этапе игры. Встряхнись, Тэа! Я им больше не нужна. У них есть хороший мистер Малькольм, и он позаботится о них, но более того, они могут позаботиться о себе сами. Обе.

И она взрослеет. Ей почти одиннадцать, моей темноглазой внучке. Ей не нужно, чтобы я гладила ее волосы, пока читаю «Нину и бабочек», или «Балетные туфли», или – конечно – «Тайный сад». Если бы только у меня была еще одна ночь с ней, еще разок сыграть в Скрэббл и приготовить тосты с сыром…

Нет.

Она хочет проводить время со своей матерью и друзьями, а не со старой леди с верхнего этажа. Ей не нужно, чтобы я сидела у ее кровати и смотрела, как она засыпает, пока ее мать работает, или кормила куриным супом, когда ей грустно после школы, или водила ее за ручку, когда она едва могла ходить и радостно показывала пухлыми ручками на все вокруг, к каналу смотреть на лодки, на уток, цветы, воду. Я нужна ей все меньше и меньше… и однажды я ей совсем не понадоблюсь.

Так что я могу идти. Большую часть времени мне больно. Оно болит, как проклятый винт, вращающийся во мне, зарывающийся в меня, все глубже и глубже, с каждым днем. Я поеду в Кипсейк, еще раз посмотрю на него, возьму цианидные палочки. Потом я поеду в Лайм и напишу. Я напишу свою историю для Эл, для Джорджа, для себя.

Уважаемый мистер Рутледж, держите этот документ отдельно от остальных. Сожгите его, если нужно. Пожалуйста, не забудьте о моих инструкциях. Чтобы похороны были закрытыми. Проследите, чтобы условия завещания имущества и 50 000 фунтов стерлингов Дилайле Парр и Нине Парр были соблюдены; они больше не будут беспокоиться о деньгах. Чтобы моя внучка никогда не узнала, откуда она.

Возможно, мне следует сказать ей. Возможно, ей следует знать, что я ее бабушка, что я любила ее все эти годы. Но теперь я вижу, что разоблачение разрушило бы все. Я зашла слишком далеко и упустила свой шанс. Что это будет для нее значить, когда она станет старше? В какой-то момент мы должны оставить наше прошлое позади. Мы должны идти вперед с оптимизмом. Правильно ли это? Думаю, что правильно.

Прощай, милая Нина. Может быть, я хочу, чтобы ты поехала туда однажды, хотя бы один раз. В отпуск, побрела по тенистой тропинке. Ты не будешь знать, что это могло быть твоим. Если ты когда-нибудь придешь, моя дорогая девочка, ты услышишь меня, услышишь в ветре. Ты оглянешься, но ничего не увидишь, и удивишься, почему ты чувствуешь, что кто-то рядом. Посмотри на реку, на море, и ты увидишь меня. Не меня сегодняшнюю, старую и съеденную жизнью, а Тедди Парр, маленькую девочку, которой я была до того, как все изменилось. Ты увидишь меня – темная челка, счастливые глаза, скорчившись в лодке, высматриваю маму и бабушку, высматриваю тебя. Я всегда буду рядом. Плыть навстречу восходящему солнцу золотым летним утром, ветер будет трепать мои волосы, ласкать мне руки – руки, которые гладили твои волосы все эти годы, сейчас лежат на румпеле, и я наконец на свободе.

Спасибо: Джо Робертс-Миллеру, как это принято говорить, за то, что рискнул и полз со мной через заросли в поисках Кипсейка. Кэти Казинс и Лейле Д'Суза за то, что были отличными компаньонами в походе по музеям. Маме за то, что прочитала черновик и не отреклась от меня. Нику Кэнти из Калифорнийского университета за то, что показал мне город.

Всем в «Кертис Браун», особенно Джонатану Ллойжу, Люсие Рей и Мелиссе Пиментел. Ким Уизерспун и Дэвиду Форреру в «Инквелл», и Карен Коштольник, Бекки Прагер, Луизе Берк, Джен Бергстром и Джин Энн Роуз в галерее.

Во время подготовки к написанию этой книги я стала одержима бабочками, и это было прекрасно. Так что спасибо Крису и Коре за то, что они терпели меня, пока я прыгала по проселочной дороге, когда замечала Краеглазку эгерию, или прочесывала крапиву в поисках коконов Павлиньего глаза, бормоча как сумасшедшая. Если кто-то хочет отличную книгу для начинающих, я могу порекомендовать виртуозного Джереми Томаса и его «Руководство по бабочкам Филиппс».

Наконец, всем в «Хедлайн Букс» за эти счастливые два года. Фрэнки Эдвардсу за абсолютно все, Элизабет Мастерс, Вивиан Бассет и Барбаре Ронан, Йети Ламбрегтс, Фрэнсису Дойлу, Джейн и Джорджу и всем остальным. Наконец, моя самая большая благодарность удивительной, проницательной, доброй и блестящей Мари, и единственный раз в жизни я понимаю, что не могу записать, скольким я ей обязана, потому что это невозможно выразить словами. Большая любовь и вечная благодарность, тезка.