На бумаге самой сильной оказывалась его команда. Совместно Соутер и Марс превосходили Нгайена как два к одному. Но сколько земных кораблей согласятся открыть огонь только потому, что так велели один адмирал и один опальный политик? Вполне возможно, что, когда дойдет до боя, на многих кораблях ООН случится непредвиденная поломка связи и они станут наблюдать со стороны, ожидая, чем все кончится. И это еще не худший вариант. Хуже будет, если корабли Соутера, увидев, как марсиане убивают землян, перекинутся на другую сторону. Вполне может получиться, что каждый будет целить в другого, не зная, кому можно доверять.

И кончится это кровавой баней.

— У нас вдвое больше кораблей, — сказала Авасарала, прочно обосновавшаяся у поста связи.

Холден хотел возразить, но передумал. Старухе необходимо верить, что все ее усилия были не напрасны, что они окупятся, когда подойдут флоты, и этому шуту Нгайену придется сдаться перед превосходящими силами. По правде сказать, ее версия была не более и не менее фантастичной, чем его. Никто не знает наверняка, пока не узнает наверняка.

— Долго еще? — спросила Авасарала и сделала глоток из груши с жидким кофе, который повадилась варить вместо чая.

Холден собрался указать на набор данных, выведенных «Роси» на все экраны, но не стал. Авасарала не просила показать, как узнать самой. Она хотела услышать его мнение. Не привыкла собственноручно нажимать кнопки. И считала, что превосходит его в ранге. Холден задумался, как должна выглядеть в этой ситуации цепь подчинения. Сколько самозваных капитанов краденых кораблей требуется, чтобы уравняться в полномочиях с опальным чиновником ООН? Головоломка для суда на несколько десятилетий.

Впрочем, он был несправедлив к Авасарале. Она вовсе не собиралась ему приказывать. Просто оказалась совершенно неподготовлена к подобным ситуациям, почувствовала себя бесполезной и попыталась хоть как-то восстановить положение. Перестроить окружение, чтобы оно не противоречило ее представлению о самой себе.

А может, ей просто нужно было услышать человеческий голос.

— Осталось восемнадцать часов, — сказал Холден. — Большая часть кораблей, не принадлежащих к нашей эскадре, нас обгонит. А те, что не обгонят, прибудут, когда все уже кончится, так что о них можно не думать.

— Восемнадцать часов. — В голосе Авасаралы звучало нечто похожее на трепет. — Космос охрененно велик. Повторяется старая история.

Холден не ошибся. Ей просто хотелось поговорить, и он поддержал беседу.

— Что за история?

— С империями. Каждая империя разрастается, пока не оказывается слишком широка, чтобы дотянуться до окраин. Все началось с драки за лучшую ветку. Потом мы слезли с дерева и стали драться за несколько километров леса. Потом кто-то оседлал коня, и империи выросли до сотен, а то и тысяч километров. Корабли открыли империям доступ за океан. Двигатель Эпштейна дал нам внешние планеты…

Она замолчала и настучала что-то на панели связи; не объяснила, кому посылает сообщение, а Холден не стал спрашивать. Закончив, Авасарала заговорила снова:

— Но история вечно повторяется. Как бы хороша ни была ваша техника, рано или поздно вы завоюете территорию, которую не сумеете удержать.

— Вы о внешних планетах?

— Не о них конкретно, — тихо и задумчиво отозвалась она. — Я толкую о концепции империи. Британия не смогла удержать Индию и Северную Америку, потому что какого хрена люди станут слушать короля за шесть тысяч миль от них?

Холден повозился с носиком вентиляции на панели, направив струю воздуха себе в лицо. Ветерок попахивал озоном и смазкой.

— Да, с логистикой вечные проблемы.

— Не шутите. Тот, кому для войны с колонистами нужно предпринять тысячемильное опасное плавание, сильно проигрывает перед людьми, защищающими свой дом.

— По крайней мере, мы, земляне, — возразил Холден, — сообразили это раньше, чем ввязались в войну с Марсом. До него еще дальше, да и Солнце иногда дорогу загораживает.

— Кое-кто так и не простил нам, что мы не усмирили Марс, пока еще была такая возможность, — заметила Авасарала. — Такие есть среди моих сотрудников. Тупицы сраные.

— Я думал, вы говорите о том, что такие в конечном счете всегда проигрывают.

— По-настоящему, — ответила Авасарала, толчком поднявшись на ноги и направившись к трапу, — дело не в них. Быть может, Венера — авангард первой империи, которая сумеет дотянуться до самых дальних своих границ. И треклятая протомолекула выставила нас мелкими деревенскими самодурами, какие мы и есть. Мы готовы продать свою Солнечную систему, потому что поверили, будто аэродром из бамбука приманит карго.[38]

— Вы бы поспали, — посоветовал Холден, обращаясь к торчащей из траповой шахты голове. — С империями будем разбираться по одной за раз.

— Пожалуй, — согласилась Авасарала и скрылась из вида. Грохнул, закрываясь, люк.

— Почему никто не стреляет? — спросил Пракс.

Он притащился в рубку следом за Наоми, словно заблудившийся ребенок, и теперь сидел на одном из свободных амортизаторов. Во взгляде, устремленном на главный экран, страх смешивался с ребяческим любопытством.

Большой тактический экран испещрили красные и зеленые точки — три дюжины кораблей, собравшихся на орбите Ио. «Роси» помечал земные корабли зеленым, а марсианские красным. В результате получалась обманчиво простая картина. Холден понимал, что, если дойдет до перестрелки, различение «враг-друг» окажется серьезной проблемой.

Пока что все эти корабли мирно дрейфовали над Ио, создавая всего лишь намек на угрозу. Холдену они напомнили крокодилов, которых он ребенком видел в зоопарке. Огромные, бронированные, зубастые, они бревнами плавали на поверхности пруда. Даже не мигали. Но стоило бросить в загон корм, они с жуткой скоростью вырывались из воды.

«Мы только и ждем запаха крови».

— Почему никто не стреляет? — повторил Пракс.

— А, док, — отозвался из соседнего амортизатора Амос, всем видом, на зависть Холдену, излучая ленивое спокойствие. — Помнишь, как на Ганимеде мы столкнулись с вооруженными парнями и никто не стрелял, пока ты не вздумал щелкнуть курком?

Пракс побледнел. Холден догадывался, что ботаник вспоминает кровавые последствия своей ошибки.

— Да, — сказал он, — помню.

— Вот и теперь так же, — объяснил Амос. — Никто еще не взвел курок.

Пракс кивнул:

— Ясно.

Холден понимал, что, если начнется драка, труднее всего будет разобраться, кто в кого стреляет.

— Авасарала, что там с политикой? На доске полно зеленого. Сколько этих точек — наши?

Старушка, не отрываясь от прослушивания переговоров между кораблями, пожала плечами.