— Я не попала бы сюда, если бы мне не надо было прятаться, — еще более интимно продолжала девушка.

— От кого? — задал ожидаемый вопрос Менкар. Стараясь не потревожить девушку, он протянул руку за бокалом.

— От Князя-Сенешаля. Он ищет меня.

— Да? — Вино было теплое.

— То есть, конечно, не меня, — поправилась Сабья. Таинственность в ее голосе достигла апогея. — Он ищет Наследника!

Менкар чуть не подавился. Это уже слишком! Он повернул голову и посмотрел в чистые голубые глаза.

Сабья опустила ресницы.

— Ведь это я помогала его спасать из замка Ришад. — Менкар расслабленно откинулся на подушку. Нормальное вино, только немного приторное. — Меня взяла туда тетя, она служила Императрице и пристроила меня на службу княжне Сухейль Целено. И когда началась смута, Императрица поручила княжне вывести Наследника подземным ходом. Это был очень старый подземный ход, он был полуразрушен, а в иных местах там мог протиснуться только очень маленький человек. Потому-то из замка Ришад и смогли уйти только мы трое — ведь мы с княжной были еще совсем юные, почти дети…

— Там было, наверное, очень страшно? — спросил Менкар с сочувствием.

— О! Еще как!..

Менкар закрыл глаза и расслабился. Слава Богам, подумал он, что Наследник был мал, а то в каждом уезде сейчас воспитывалось бы по своему «наследнику» — смутные времена любят самозванцев, а те, кому выгодно, устраивали бы бунты и терзали Империю. Такого напряжения не выдержит ни одно государство… Впрочем, такие легенды вполне могли распространяться самими властями и поощряться с самого верха. В таких вот борделях. С целью проверить лояльность подданных во всех эшелонах власти. Впрочем, это вряд ли, решил Менкар. Просто он дует на воду, чтобы не обжечься на молоке. Так он додумается и до того, что красотку Сабью ему подсунули, потому что подозревают… С таким же успехом можно полагать и просто зарождение очередных мифов среди простого люда.

А Сабья, приподнявшись на локотке, вдохновенно продолжала рассказывать о страшном подземном ходе, где цепями к стене были прикованы скелеты и где крысы были размером с собаку, а летучие мыши-вампиры гроздьями свисали с потолка и, страшно растопырив крылья, показывали слюноточащие клыки… Она рассказала, как подвернула ногу, отбиваясь от них, и княжна Сухейль, беспокоясь о том, чтобы побыстрее увести Наследника из такого жуткого места, со слезами вынуждена была оставить свою верную служанку и ушла вперед.

— …больше я их не видела, — печально закончила Сабья. На Менкара упала теплая слеза, и он очнулся. Кажется, он задремал.

— Да? — неопределенно пробормотал он. Сабья всхлипнула:

— У меня, конечно, был факел, я вовсе не осталась в темноте, и ответвлений я не заметила, но когда я доковыляла до выхода, он весь был заросший паутиной, как будто здесь никто не проходил по крайней мере месяц.

— Куда ж они делись? — спросил Менкар.

— Не знаю, — всхлипнула Сабья.

Менкар погладил ее по плечу и нежно поцеловал где-то в районе ключицы. Давно ему не было так легко и хорошо. Сабья доверчиво прижалась к нему.

Менкар провел ладонью по прохладной коже ее бедра и почувствовал, как Сабья шевельнулась навстречу…

«Молодчина Аподис!» — подумал напоследок Менкар.

…В бане стелился густой пар, звуки глохли, видимость терялась, а соблазнительные банщицы казались призраками, такими же полупрозрачными, как наброшенные на них коротенькие туники, прилипающие к влажным гибким их телам. Где-то в глубине раздавались стоны и смачное шлепанье голого по голому, сопровождаемое девичьим смехом, — это здоровенные дьяволы-банщики разминали тела грешных клиентов.

Сабья вылила ведро теплой воды в огромную деревянную лохань, где блаженствовал Менкар, и сама залезла к нему.

— Сейчас я тебя вымою! — весело сообщила она, берясь за мочалку.

Менкар позволял ей делать с собой все, что заблагорассудится. Ему было томно.

А вот Аподису все было как с гуся вода. Минуту назад он прошел мимо бадьи, щеголяя бронзовым таласским загаром и в обнимку все-таки со своей северянкой. После двух часов с северной красавицей Аподис выглядел бодро и свежо, словно и не занимался любовью; девушка тоже преобразилась в лучшую сторону. Его божественную, по мнению дамочек, фигуру: плечи, торс, все такое прочее — и, конечно же, крепкие ягодицы — даже банщицы провожали внимательными взглядами. Менкара он удостоил шевелением пальцев, лишь на мгновение оторвав руку от белого бедра северянки.

Не пропустила прохода Аподиса и Сабья.

— Красавчик, — не удержалась она от комментария. — Где это вы оба так загорели? Как простые матросы, право слово!

«А вот шиш тебе тогда, а не новые сведения о бегстве Наследника из замка Ришад, красавчик рыбоед», — с ленивой завистью подумал Менкар.

— На море и загорели, — ответил он.

— Неправда, — возразила Сабья. — Краевики не бывают флотскими.

— Ага, — подтвердил Менкар. —Ты мой давай, мой…

После парной для услаждения клиентов заведения предоставлялась возможность восстановить силы разнообразными способами. Можно было уединиться в апартаментах и покушать в обществе своей избранницы, а можно — в общем зале, что располагался прямо рядом с парными, где было что-то вроде ресторана. Менкар выбрал второе, не потому, что общество Сабьи его чрезмерно утомило, а слишком уж сладострастно она принялась описывать, каким именно образом она собирается его потчевать сластями и каким образом собиралась вкушать их сама. Это уже смахивало на извращение — даже после девяти с половиной недель воздержания он с трудом представлял, как это девушку можно использовать вместо тарелки, а его самого в качестве столового прибора. Что он, собака, что ли, тарелки вылизывать.,.

Прямо из парной Сабья вывела Менкара на веранду, где под прозрачными балдахинами из тонких тюлевых занавесей, разделенные низенькими перегородками, в изобилии украшенными цветочными гирляндами и горшками с преобладанием, разумеется, настурций, стояли простые деревянные столы с удобными деревянными же скамьями с разбросанными на них мягкими подушками для услаждения особенно нежных седалищ.

Судя по приглушенному гулу, перекрывавшемуся отдельными выкликами и смехом, народу здесь было достаточно, но полупрозрачные занавеси создавали иллюзию уединения для распа-' ренных гостей и их спутниц; где-то в глубине зала нежнейшее сопрано под аккомпанемент лютни выпевало старинную балладу о рыцарской любви и верности прекрасных дам, но ее мало кто слушал.

Среди этих прямо-таки райских кущ некоторым диссонансом смотрелась сидящая прямо у входа за отдельным столом компания, состоящая из трех плечистых здоровяков с обмотанными простынями чреслами. Они флегматично попивали большими толстого стекла кружками квас, подливая из здоровенного, им под стать, кувшина. Менкар было принял их за отдыхающих банщиков и удивился, что прислуга сидит в одном зале с чистой публикой. Но Сабья объяснила, что это не столько банщики, сколько вышибалы, следящие, чтобы никто не нарушал порядка и не обижал их, девочек, и хотя вообще-то у них в заведении такого не бывает, но на всякий случай ребята дежурят…