— О, Дев! — Весло его спутницы без всякой пользы проволоклось по воде.

Здешний скалистый бережок охватывал более глубокий залив, окаймленный синевато-зелеными кораллами. Маленькая деревенька благополучно жила-поживала среди ореховых пальм, покачивавшихся над белым песчаным пляжем, где густые ягодные кусты и деревья тандры были вырублены, чтобы разбить ровные примыкающие друг к дружке огородики и соллерные поля.

Этот отменный порядок был теперь едва заметен позади огромного становища, расползшегося по прибрежной полосе. Еще зеленые побеги с обломками ветвей и даже листьями были воткнуты в песчаную почву и связаны вместе переплетенными лозами, чтобы образовать широкие загоны. Между этими наспех созданными местами заточения выше головы человека были навалены мешки и бочки, как попало накрытые пальмовыми листьями для защиты от дождей.

— Здесь достаточно груза для целого галерного флота, — с любопытством заметил Дев. — Даже если наш дружок в перышках так разборчив.

— Дев, их тут сотни! — Ризала в волнении крепче схватила свое весло.

Бессчетные дикари сполна воспользовались тем своеобразным кровом, какой им предлагали горы награбленного. Большинство предавалось праздности, некоторые присматривали за не желавшими гореть костерками. Приветственный гул эхом разнесся по заливу, когда с берега заметили судно Пернатого Плаща. Оно безмятежно скользило навстречу берегу. Лоскут радуги над ним искрился гордым презрением к неутихающему дождю.

— Что теперь? — спросила Ризала. — Если они нас увидят, мы мертвы, если не хуже.

— Позади них суша, — Дев начал раздраженно давать задний ход своим веслом. — Мы может наблюдать оттуда.

Ризалу не потребовалось понукать. Они развернули свою лодчонку, и вскоре скалистый выступ оказался между ними и захватчиками. Волоча, они извлекли свое суденышко из плещущего прибоя. Затем осторожно проползли вверх по склону на четвереньках и остановились меж обломков разрушающихся скал.

Ризала поглядела вдоль берега, дойдя до того места, где за деревьями исчезла вереница пленных.

— Не иначе как именно сюда они вели этих несчастных. Ты знаешь в точности, где мы, если потребуется сказать Чейзену Сарилу, куда направиться, чтобы их спасти?

Дев кивнул.

— Голову пониже.

— Что ты видишь? — Ризала съежилась за покатой осыпью, где смешались с песком сорванные ветром листья лиллы и пух тандры.

— Дай мне подзорную трубу, — скорчившись за плоским как стол камнем, Дев требовательно протянул руку. Ризала поколебалась, но тут же исполнила просьбу.

— Ты права, вот и пленные, — Дев помедлил, вытирая со стекла нанесенные туда ветром дождевые капли. — Их загоняют за один из этих частоколов. Тут уже есть люди, и много, — добавил он с некоторым изумлением. — И все старики и немощные.

Ризала была озадачена.

— Рабы должны быть молоды и здоровы, если они стоят пищи и крова.

— Эти люди, кажется, не ставили себе целью, чтобы их пленники на что-нибудь годились. — Дев наблюдал, как избавляют от уз вновь прибывших невольников. Немало их упало, слишком беспомощных, чтобы избежать безжалостных пинков. Одного, как он видел, били до того, что он перестал шевелиться, прежде чем швырнули в грубый загон. Ризала звучно сглотнула.

— Ты не думаешь, что они собираются их съесть, нет?

Дев открыл рот, чтобы бросить презрительное замечание, но тут же снова закрыл.

— Они стали достаточно жесткими и невкусными после того, как всю жизнь мотыжили соллерные поля и вытягивали сети с рыбой.

— А что еще ты видишь? — поспешно спросила Ризала. — Мы скоро сможем уйти?

— Пернатый Плащ забирает на берег свой ларь, — Дев подкрутил кольцо на трубе, чтобы яснее видеть. — Молодой Ящер среди носильщиков. А теперь, как ты полагаешь, кому они собираются это отдать?

— Своему предводителю? — напряженно предположила замухрышка. — Человеку, которого должен будет убить Чейзен Сарил?

— Для поэта ты, похоже, слишком увлечена стратегией. — Дев не отрывал глаз от подзорной трубы. — Ну, а это-то кто?

— Кто? — досада побудила Ризалу подняться на коленях, впрочем, вскоре осторожность вновь вынудила залечь.

— Пернатый Плащ и Ящер лежат ниц перед ним, так что он должен быть важной птицей. Он выглядит почти как остальные — высокий, костлявый, волосы слиплись, покрытые цветными красками. Но плащ на нем поистине невероятный. — Дев подался вперед в неосознанном усилии, желая увидеть больше.

— Как это? — Ризала тщетно пыталась разглядеть то, о чем он говорил, но они были слишком далеко.

— Чешуйки. Как и у нашего друга в шкуре ящерицы, но никакого сравнения, — вздохнул Дев. — Красный и натерт до блеска лаком или чем-то еще. Ишь как светится.

Ризала поглядела на сплошной облачный покров над головой.

— Как он может светиться, если нет солнца?

Дев осознал, что рубиновое свечение узорчатой шкуры вызвано колдовством. Плащ представлял собой полукруг, вырезанный из живота некоего огромного животного. Некоторые из чешуек были длиной с палец или около того. Дев проглотил свое недоверие.

— Да не иначе как это шкура дракона.

Новый колдун медленно подходил к Пернатому Плащу и Ящеру, которые все еще лежали ниц, раскинув руки. Дождь, падавший поблизости, превращался в пар, натолкнувшись на дыхание первозданного огня.

— Быть того не может, — возразила Ризала. — Драконы бывают только в стихах.

— И замерзшие горы беспредельных земель, — отозвался Дев. — А я все же говорю, что это драконья шкура. Тихо, он заглянул в ларь.

— Ты видишь, что они ему принесли? — Ризала подобралась чуть ближе.

— Нет. — Дев покачал головой в раздражении и кинул ей подзорную трубу. — Попробуй погляди сама. Если ты такая умная.

Несколько смутившись, замухрышка тем не менее взяла трубу и в нетерпении навела ее на прибрежное становище. Дев стал искать лужу. Ведь должна быть хоть какая-то польза от этого дождя. Углубление в скале сияло влагой, и Дев беспрепятственно поколдовал над этой водой, чтобы она показала ему желаемое.

— Видишь что-нибудь? — спросил он Ризалу.

— Пока нет, — медленно ответила она.

— Всмотрись усердней, — резко потребовал он. И сосредоточился, как мог, на самой природе воды, подавляя любой намек на волшебный свет в том, во что вглядывался. Образ заколебался на поверхности, точно отражение, пойманное на дне чашки и тут же пропавшее. Дев глубоко вздохнул.

— Огонь! — Замухрышка так бурно вздрогнула, что ударила Дева по руке. — Во всяком случае, вспыхнуло, как пламя. Колдовство или что-то такое. — Она залегла за камнями, держась как можно ниже, чтобы только не потерять из виду далекий берег.

Готовый посмеяться над спутницей за то, что испугалась вновь разведенного костра, Дев тут же вместо издевки ощутил во рту холодный пепел. В водяном зеркальце в его впадине показался колдун в драконьей шкуре, поднявший руки. Рубиновое сияние его плаща все сильней разгоралось. Колдовские огни, маленькие и ярко-алые, вспыхивали друг за дружкой вокруг его поднятых ладоней. Даже на таком расстоянии неукрощенная сила ударила по чародейским ощущениям Дева. Он замер с открытым ртом, поняв, что эта сила обшаривает сушу и воды вокруг.