Судя по всему, Эцуко догадывалась, что они едут в Огаки не только ради светляков. Когда в Осаке они пересели на другой поезд, она спросила мать:

— Почему ты сегодня в кимоно?

— Я хотела надеть платье, но потом решила, что госпожа Сугано может обидеться, если я явлюсь к ней в затрапезном виде.

— Да? А почему? — Как видно, объяснение Сатико прозвучало для девочки не вполне убедительно.

— Понимаешь, пожилые люди, тем более в провинции, придают таким вещам большое значение.

— А что мы там будем делать?

— Разве ты не знаешь? Ловить светлячков.

— Почему же тогда вы с Юкико такие нарядные?

— Ты никогда не видела, как ловят светлячков? — пришла на помощь сестре Таэко. — Есть множество картин и гравюр, на которых изображена юная принцесса в окружении придворных дам, и на каждой из них нарядное кимоно с длинными развевающимися рукавами. Они держат в руке веер — вот так (Таэко изобразила, как именно) — и ловят им светлячков, стоя на берегу озера или на мосту. Ловить светлячков полагается непременно в красивом кимоно, иначе от этого не получишь никакого удовольствия.

— Почему же ты не надела кимоно, Кой-сан?

— У меня нет хорошего летнего кимоно. Юкико будет у нас принцессой, а я попытаюсь сойти за придворную даму, правда, современного образца.

Только что исполнился двадцать первый день со смерти Итакуры, и Таэко в третий раз ездила на его могилу в Окаяму, но это не помешало ей выглядеть сегодня весёлой и оживлённой. Пережитое несчастье, казалось, не оставило в её душе заметного следа. Она постоянно отпускала шутки, над которыми сёстры и племянница смеялись чуть ли не до колотья в боку, то и дело с ловкостью фокусника извлекала откуда-то очередную коробочку с монпансье или печеньем, угощала других, но ещё более охотно угощалась сама.

— Посмотри, Юкико, гора Миками! — Эцуко, которая проезжала эти места всего лишь во второй раз, с любопытством смотрела в окно, припоминая всё, на что обращала её внимание Юкико во время их прошлогодней поездки в Токио: гору Миками, длинный мост над рекой Сэтагава, развалины замка Адзути…

Миновав станцию «Нотогава», поезд неожиданно сделал рывок и остановился. Пассажиры стали высовываться из окон — поезд стоял посреди поля, на развилке железнодорожной линии. Никто не мог понять, что произошло. Из паровозного отделения выскочили двое железнодорожников и принялись обходить состав, заглядывая под вагоны. Пассажиры наперебой спрашивали их: что случилось? — но те, то ли сами не понимая, в чем дело, то ли не желая говорить правду, отделывались неопределёнными ответами. Прошло, должно быть, минут пять, а то и десять. Поезд по-прежнему не трогался с места. Вскоре подошёл ещё один состав и тоже остановился. Оттуда опять-таки выскочили два машиниста и начали осматривать пути. Один из них побежал в сторону станции «Нотогава»…

— Что случилось, мама?

— Ума не приложу…

— Может быть, кого-то задавило?

— Да нет, не похоже.

— Когда же мы наконец поедем?

— Глупый поезд, застрял в таком месте…

В первый момент Сатико тоже подумала, что кто-то попал под поезд, но, к счастью, этого не произошло — судьба избавила их от такого дурного предзнаменования. Сатико не так уж много ездила в поездах и не знала, часто ли случаются подобные остановки, и всё же ей казалось очень странным, что их поезд ни с того ни с сего, без всякой видимой причины застрял в пути более чем на полчаса, и где? — не на какой-нибудь пригородной ветке и не на частной железной дороге, а на главной железнодорожной магистрали страны! Сатико чудилось во всём этом нечто умышленное, издевательское, как будто поезд нарочно валял дурака, чтобы помешать счастью Юкико… Ещё не было случая, чтобы в день её смотрин не произошло какой-нибудь неприятности. Сатико так надеялась, что на сей раз будет иначе, и действительно, всё, казалось, шло благополучно, и вот — на тебе! Сатико сидела с помрачневшим лицом и, хотя и сознавала это, ничего поделать с собой не могла.

— Ну что же, нам спешить некуда, — весело сказала Таэко. — Поезд устроил себе обеденный перерыв, давайте пообедаем и мы. Есть, когда тебя трясёт, не так уж приятно.

— В самом деле, — оживилась Сатико, — почему бы нам не подкрепиться? В этой духоте продукты утратят свой вкус.

Таэко сняла с багажной сетки корзинку и узелок.

— Как ты думаешь, Кой-сан, яйца не испортились?

— Меня больше беспокоят сандвичи. Их нужно съесть в первую очередь.

— Кой-сан, ты ужасная чревоугодница. Всё это время ты беспрестанно что-то жуёшь, — сказала Юкико. Судя по всему, ей было совершенно невдомёк, какие недобрые предчувствия одолевают в эту минуту её сестёр.

Примерно четверть часа спустя подали новый паровоз, поезд дёрнулся и наконец тронулся с места.

В последний раз сёстры приезжали в Огаки осенью, перед самым замужеством Сатико. Она уже была помолвлена с Тэйноскэ, и вскоре после этого, месяца через два или три, состоялась их свадьба. Это было в тысяча девятьсот двадцать пятом году, четырнадцать лет назад. В ту пору Сатико было двадцать два года, Юкико — девятнадцать, а Таэко шёл всего лишь пятнадцатый год. Супруг г-жи Сугано был тогда ещё жив. Он говорил с сильным акцентом центральной Японии, который казался до того забавным, что они без конца переглядывались и готовы были каждую минуту покатиться со смеху. Один раз они всё-таки не удержались и прыснули чуть ли не в лицо г-ну Сугано. Сатико до сих пор помнила, какую грозную мину состроил им тогда Тацуо…

Тацуо очень гордился своим родством с Сугано, принадлежавшим к древнему дворянскому роду, упоминания о котором содержатся ещё в хрониках времён битвы при Сэкигахаре, и не упускал случая повезти жену и своячениц в Огаки. Он с важным видом показывал им поле давнего сражения и руины заставы Фува.[91]В первый раз они были здесь в самый разгар летнего зноя, и Сатико едва помнила себя от усталости после тряски по пыльным деревенским дорогам в старом, полуразвалившемся автомобильчике. Во второй раз Тацуо снова потащил их осматривать те же достопримечательности, и Сатико уже откровенно скучала. Впрочем, для её тогдашней скуки существовали и более глубокие основания. Сатико никогда не забывала о своём осакском происхождении. Любимыми героями её детства были князь Тоётоми Хидэёси[92]и его жена Ёдогими,[93]и поэтому глядеть на поле сражения, в котором пал род Хидэёси, ей было не особенно приятно.