До замужества я жила с родителями, единственный ребенок. Родители часто ссорились, особенно отец был ужасным, но в основном по пустякам. «Ты так сказала!» — «Ничего я не говорила!» — на таком примерно уровне. Сейчас я живу с отцом, и подобных вещей не бывает.

С мужем я познакомилась, когда мы катались на лыжах в префектуре Нагано, — через свою подругу, которая дружила с сотрудником «Джей-ти». Хорошо помню, что это было в феврале 1991 года. Муж очень любил лыжи, в один сезон провел на склонах в общей сложности почти целый месяц. Я начала кататься только в двадцать лет, и наш уровень, конечно, отличался, но в один сезон я раз пять ездила кататься. Хотя мои родители были против — говорили, что это опасно. Два раза в месяц они разрешали, а три считалось уже много. Родители у меня очень нервные, и до 25 лет я должна была возвращаться домой до 10 часов вечера (смеется).

Ну и вовремя вы возвращались?

Еще чего (смеется). Но если было поздно, в дом уже нельзя было войти, дверь на замке. Поэтому я останавливалась у подруг, хотя и чувствовала, что нехорошо так поздно возвращаться (смеется). Но родители обо мне очень беспокоились, и сейчас я понимаю, что вела себя неправильно. Когда сама родишь ребенка, понимаешь, насколько он тебе дорог.

Мама умерла четыре года назад. У нее был рак груди, который перешел на все тело. Отец оставил работу и ухаживал за мамой. Было очень тяжелое время. Но даже тогда мы с ним постоянно ссорились. Я знаю, что это гадко, но тогда ничего не могла с собой поделать. С другой стороны, может, потому что тогда столько ссорились, теперь уживаемся прекрасно.

Папа говорит, что я сильно изменилась. Стала немного мягче, что ли. Может, повзрослела. Наверное, дело в Асуке. Смотрю на нее, и хоть внутри может все кипеть, я не могу не улыбнуться.

Когда я познакомилась с мужем, он попросил мой домашний телефон, и хотя я его не дала, он все равно его как-то узнал, видимо через того товарища, который работал с ним в «Джей-ти». Позвонил мне, и после этого мы разговаривали почти каждый день. Примерно через месяц он пригласил меня на лыжи. Тогда мы поехали группой в шесть человек, все мужчины из «Джей-ти», и среди них я была только одна женщина.

Какое у вас было первое впечатление о муже?

Когда он спускался по склону, выглядел очень суровым. Никакого дружелюбия в нем не чувствовалось. За лыжными очками виднелись его обычные очки в черной оправе. «Что это с ним такое?» — сначала думала я. Он был так занят своим спуском, что на других ему было наплевать. Но нам обоим надо было спускаться, на склоне не до разговоров.

Однако после лыж, когда что-то выпили, он совсем изменился, стал разговорчивым. Даже много шутил. Было интересно наблюдать такую перемену в поведении. Поездка была рассчитана на две ночи и три дня, но за это время я не почувствовала между нами никакой особенной близости, хотя мы, видимо, понравились друг другу.

Откровенно говоря, когда я в первый раз встретила этого человека, я интуитивно подумала: мы, наверное, подружимся и даже поженимся. Женщина может такое почувствовать. Поэтому я решила не давать ему номер своего телефона. Вероятно, он и так со мной свяжется, подумала я (смеется). Такая была уверенность.

Мы оба были одного возраста, нам было по 26 лет. Оба с удовольствием выпивали: пиво, виски, японское саке, вино, все равно что. Ему все нравилось, такой он был человек.

После этой лыжной поездки мы стали часто встречаться вдвоем. Он жил в общежитии для холостяков в городе Кавагути, поэтому в большинстве случаев встречались где-то посередине, часто в Токио, в районе Юракутё. Каждую неделю. Если он мог, то и в субботу, и в воскресенье.

Мы как-то во всем подходили друг другу. Думаю, это было предопределено судьбой. Мы встречались так почти целый год, и ни разу не наскучили друг другу. Болтали, ходили в кино, потом пили вино, и это было еще более приятно.

В этот год, 1992-й, в июле он нанес официальный визит моим родителям и сказал им: «Я встречаюсь с вашей дочерью и намерен жениться на ней». — После этого долго беседовал с родителями, а с отцом они пили саке. Он очень понравился отцу. Отец сказал мне потом: хороший человек. Что ему в нем так понравилось? Может, потому, что он производит впечатление прямого человека (смеется).

Поженились мы в июне следующего года. В феврале того года у меня умерла мать, поэтому из-за траура свадьбу отложили. Мне просто очень хотелось надеть свадебное платье. После свадьбы мы стали жить вместе с отцом, поскольку не хотели оставлять его одного. Это предложил муж. Отсюда он ездил на работу в Одзи, где была его фирма. В один конец для этого требовалось почти два часа. В шесть утра он уже выходил из дома, возвращался в 11 — 12 часов. В то время я еще часто ссорилась с отцом, и муж успешно нас мирил.

С отцом мы прожили десять месяцев. А в апреле переехали в Кита-Сэндзю — в дом, принадлежавший компании мужа. Мы выбрали Кита-Сэндзю, потому что у компании тогда не было других свободных домов. Теперь мне предстояло совершать длительные поездки на работу в Йокогаму, в одну сторону — полтора часа. Это было ужасно. Через год я настолько устала, что пришлось бросить работу. Муж сказал: если ты так устаешь, нечего храбриться. Поступай так, как тебе нравится.

Так я стала домохозяйкой. Ухаживала за мужем, готовила еду трижды в день, по утрам смотрела телевизор, чего раньше не могла себе позволить (смеется). В июле у меня начал расти живот. Когда я уходила с работы, мне говорили: вот уйдешь с работы — заведешь ребеночка. Так оно и получилось.

В Кита-Сэндзю было легко жить. Много магазинов, рядом станция. Квартира у нас была большая. Приехав из Йокогамы, я не чувствовала себя здесь чужой.

В ноябре 1994 года мужа перевели с завода в Одзи в основную фирму, которая тогда находилась в Синагаве. Затем он стал работать в строящемся новом здании фирмы в Тораномон, Минатоку[105], строительство которого должно было закончиться в апреле 1995-го. Здание в 35 этажей, муж, как специалист по электрооборудованию, отвечал за установку лифтов, освещения и вентиляционных систем, но тогда лифтов еще не было, и приходилось ходить пешком. Однако мужу это нравилось. Он больше любил работу, где можно двигаться, а не сидеть за столом.

Вернувшись домой, он, потягивая пиво, рассказывал о делах фирмы. Я очень любила эти рассказы о его коллегах. Он часто спрашивал моего совета: у нас, мол, есть такой парень, он то-то и то-то, что мне делать, как думаешь? И часто шутил, хотя на работе был весь такой серьезный и сосредоточенный. На него можно было положиться.

Помимо лыж, у мужа были какие-нибудь увлечения?

Ладно уж. Скажу. Патинко (смеется). Хоть он и занят, но выбирает время для этого. Это увлечение я не очень понимаю, но думаю, что оно снимает стресс. В выходные дни он либо спал, либо шел в салон патинко. Поездки он не любил. Только на лыжи. А всякие туристические поездки — не для него.