class="p1">Женщина пришла в замешательство:

— Как мило… но, знаете ли, мы только что открылись…

— Я имел в виду дом престарелых, стоявший ранее на это месте. «Бэй-Манор».

— О да, конечно, «Бэй-Манор».

— Вы помните его?

— Как не помнить? Я же выросла здесь. Его закрыли, когда мне было… в общем, семь-восемь лет назад.

— За моей мамой ухаживала очень добрая, опытная, хорошая нянечка. — Пендергаст изобразил растроганность. — Вы знаете кого-либо из работавших там людей?

— Простите, нет.

— Жаль. Такая чудесная нянечка… Я надеялся отыскать ее до отъезда. — Пендергаст глянул на женщину весьма настойчиво и пытливо. — Если бы я увидел ее имя, не сомневаюсь, узнал бы его. Вы можете мне в этом поспособствовать?

Женщина чуть не подпрыгнула от энтузиазма: хоть кому-то сможет помочь, сидя в офисе.

— Я попробую. Сделаю пару звонков.

— Как мило с вашей стороны! А я пока просмотрю брошюры.

Он принялся листать книжонки, кивая время от времени. Женщина же взялась за телефон.

Пендергаст заметил: первым делом она позвонила своей матери, потом старой учительнице, затем матери приятеля.

— Получилось! — торжествующе объявила успешная бизнес-леди, решительно кладя телефонную трубку. — Я нашла кое-что про «Бэй-Манор». Его снесли несколько лет назад, но мне назвали имена трех людей, работавших там.

Победно улыбаясь, она положила на стол перед агентом листок с именами.

— Кто-нибудь из них еще живет поблизости?

— Первая в списке, Мейбел Пейсон. Остальные двое уже умерли.

— Хм, Мейбел Пейсон… мне кажется, именно она и была так добра к моей матери! — Пендергаст ликующе посмотрел на женщину и спрятал листок в карман.

— А сейчас, если вы не против, я покажу вам наши современнейшие дома…

— С удовольствием! Я вскоре приеду вместе с женой, и мы с удовольствием осмотрим недвижимость. Благодарю, вы очень любезны!

Пендергаст собрал брошюры, сунул в карман, быстро надел объемистое пальто и вышел наружу, в лютый варварский холод.

Глава 57

Мейбел Пейсон жила в захудалом четырехквартирном домишке чуть поодаль от берега, среди бедных рабочих кварталов. Жили там почти сплошь ловцы омаров, на их газонах громоздились уставленные на козлы, подпертые, принайтованные и укрытые пластиковыми чехлами катера для ловли — некоторые больше трейлеров, в которых жили их хозяева.

Пендергаст прошел по дорожке, ступил на скрипучее крыльцо, позвонил в звонок и замер, ожидая.

Позвонил еще раз и наконец услышал за дверью шаги. Терпеливо выждал. За стеклянной панелью в двери показалось округлое морщинистое личико, окаймленное ореолом тонких, седых до синевы волос. На агента уставились большие, почти детские, безмятежно-голубые глаза.

— Миссис Пейсон?

— Кто?

— Миссис Пейсон? Могу я зайти?

— Я вас не слышу.

— Я — Пендергаст. Хочу поговорить с вами!

— О чем? — В старушечьем водянистом взгляде появилось подозрение.

— О «Бэй-Манор»! — крикнул Пендергаст. — Там побывала моя родственница. Миссис Пейсон, она хорошо отзывалась о вас!

Залязгали, забренчали многочисленные засовы, щеколды, задвижки и замки. Дверь открылась, и агент вслед за миниатюрной хозяйкой вошел в крошечную гостиную. Там царил беспорядок, пахло кошками. Миссис Пейсон сбросила кота со стула, сама уселась на софу.

— Пожалуйста, садитесь!

Пендергаст опустился на стул, густо обсыпанный белой кошачьей шерстью. Та, словно намагниченная, мгновенно пристала к черному костюму.

— Не хотите ли чая?

— Нет-нет, спасибо, — поспешно отказался Пендергаст, вынимая блокнот. — Я захотел выяснить и написать историю моей семьи. У вас я хочу узнать о моей родственнице, побывавшей в «Бэй-Манор» несколько лет назад.

— Как ее звали?

— Эмма Гролье.

Старушка не ответила.

— Вы ее помните?

Снова тишина. На кухне засвистел чайник, но старуха, казалось, не слышала.

— Позвольте мне, — предложил агент, вставая, чтобы отправиться за чайником. — Миссис Пейсон, какой чай?

— Что?

— Чай. Какой чай вы предпочитаете?

— «Эрл Грей». Черный.

Чай нашелся в коробочке на кухонном столе. Пендергаст выудил пакетик, бросил его в кружку, залил кипятком. Улыбаясь, принес в гостиную и поставил на стол рядом со старухой.

— Как любезно с вашей стороны, — заметила та, глядя куда добрее прежнего. — Хорошо б вы почаще заходили…

Пендергаст снова уселся в кошачью шерсть, закинул ногу за ногу.

— Да, Эмма Гролье… хорошо ее помню. — В водянистых глазах снова всплыло подозрение. — Очень сомневаюсь, чтобы она хорошо отзывалась обо мне или о ком бы то ни было вообще. Что вы хотите узнать?

— Я собираю информацию о родственниках по причинам личного характера и хотел бы разузнать о ней побольше. Какой вы ее запомнили?

— А, вот как. Вы уж простите, но трудная она была особа. Ершистая, вздорная. Капризная. Простите, но я прямо скажу: моей любимой пациенткой она уж точно не была. Всегда жаловалась, плакала, швырялась едой. Дралась даже. У нее было тяжелое когнитивное нарушение.

— Говорите, дралась?

— Да. А ведь была сильная. Била людей, ломала в ярости мебель. Однажды укусила меня. Пару раз ее и в смирительную рубашку одевали.

— Ее посещали родственники?

— Никто и никогда. Хотя семья у нее точно была: содержание самое лучшее, особый доктор, оплаченные экскурсии, красивые платья, подарки ей присылали на Рождество. Так оно с ней было.

— Особый доктор?

— Да.

— Как его звали?

Старуха долго молчала.

— Боюсь, и не вспомню сейчас. Иностранное имя. Дважды в год являлся, важный такой, вышагивал, словно сам Зигмунд Фрейд. И такой придирчивый! По нему, ну все неправильно. Столько было хлопот, когда он приезжал. Мы все с таким облегчением вздохнули, когда Эмму забрал и увез другой доктор.

— Когда это случилось?

Снова долгая пауза.

— Не могу вспомнить, столько пациентов прибывало, убывало… Давно это было. Но день тот помню. Доктор явился без предупреждения, выписал ее и забрал. И вещей никаких ее не взял. Очень странно. Больше мы ее и не видели. Тогда у «Бэй-Манор» уже начались денежные проблемы. Спустя несколько лет из-за них он и закрылся.

— Как выглядел доктор?

— Почти не помню. Высокий, да. Симпатичный, хорошо одетый. Вот и все, что в памяти удержалось.

— Я могу поговорить еще с кем-нибудь, кто работал в приюте?

— Да я никого не знаю, кто бы здесь остался. Зимы тут, сами понимаете…

— А где сейчас архив?

— Архив «Бэй-Манор»? — Старая медсестра нахмурилась. — Обычно такое отсылают в архив штата, в Огасту.

— Вы сказали, у нее было когнитивное расстройство? Какого именно рода? — спросил Пендергаст, вставая.

— Умственная отсталость.

— Не возрастная деменция?

— Да что вы? Конечно нет! Эмма Гролье была совсем молодой, вряд ли старше двадцати семи или двадцати восьми лет. Постойте, вы же сказали, что она ваша родственница?

Пендергаст на мгновение растерялся. Несомненно, информация очень важная, но пока ее значение неясно.

Он постарался загладить конфуз непринужденной улыбкой и поклоном:

— Спасибо огромное за беседу!

И опять вышел