– Какой же дурой я была, – плакала Мадди. У бедного Грега не было ни одного шанса устоять против такого коварства!

И все же теперь Мадди может дышать свободно. Она всегда будет скорбеть по несчастному, так рано родившемуся малышу. Что, если бы тот выжил? Какова была бы теперь ее жизнь? Поддержала бы ее Плам или Мадди пришлось бы отдать ребенка? Ребенка, которого она больше не увидела. Который был частью ее жизни, даже сейчас.

Возможно, Мадди, имея собственный доход и профессию, могла бы воспитывать его одна. Сколько существует в мире молодых матерей, не имеющих ее преимуществ? Через какие моральные пытки им приходится пройти?

Нет, нельзя отрицать, что преждевременные роды заставили ее начать жизнь заново. Но тот кошмарный день она никогда не забудет. Она всегда помнит о дне рождения своего мальчика. В следующем году маленькому Дитеру исполнилось бы десять лет.

Смогли бы они справиться с позором, который навлекло бы на семью его рождение? Что она чувствовала бы при мысли о том, что ее ребенок живет где-то далеко, не зная ее! Считая отцом и матерью приемных родителей?

Ее тайна сохранена. Никто не показывал на нее пальцами, никто не шептал: «Вот она, та, которая родила ребенка без мужа»!

Быть незамужней матерью в Сауэртуайте – это клеймо на всю жизнь.

Мадди вела машину к Скиптону. Теперь она почти дома. Но сумеет ли когда-нибудь забыть Грега? Она молилась о том, чтобы он выздоровел. Но больше она туда не вернется. Эта часть ее жизни осталась позади.

Хостел скоро опустеет. В городе не хватает работы, и многие беженцы приезжают только для того, чтобы немного отдохнуть в тишине, а потом отправляются дальше. Что теперь делать с хостелом? Неужели мебель так и будет пылиться без употребления?

Если бы только было с кем посоветоваться, поделиться своими заботами… но этот человек живет на другом краю земли. Может, настала пора рассказать Плам всю правду? Честно обо всем написать? И тогда ей станет легче?

В голове уже вызревала идея, но потребуется немало храбрости и выносливости, чтобы ее осуществить. Плам – единственный в мире человек, который должен ее понять.

* * *

После встречи с Мадди Глория действовала на автомате: тщательно убирала дом пылесосом сверху донизу, часто навещала Грега, водила Бебе в кино: все, что угодно, лишь бы отрешиться от смятенных мыслей.

Внутри все кипело. Она не могла ни на минуту забыть те омерзительные мгновения, когда лежала на ковре, широко расставив ноги… совсем, как шлюха! Как она могла делать нечто подобное? Почему беззастенчиво лгала Мадди? Кто эта Глория, сучка, потаскуха, дрянь?! Больше она себя не узнавала.

Сначала во всем винила мать, бедную, незадачливую Мардж, проводившую жизнь в погоне за мужчинами, которые постоянно ее обманывали. Глория не знала даже, жива ли она. Да какая разница! Почему они обе такие?

Матерям полагается заботиться о детях. Оберегать, защищать в самые тяжелые моменты жизни. Они знали своих малышей с самого их рождения и старались воспитать их добрыми и благородными. Но Мардж научила дочь только лжи и обману. Научила бросать людей. Иметь дело только с теми, кто был нужен.

Потом она винила войну за то, что забросила их в другой мир, который так разительно отличался от Элайджа-стрит. Тогда она увидела, что можно жить по-другому. Она возненавидела Лидс, когда пришлось туда перебраться.

В некотором смысле она всю жизнь тоже была сиротой, как и Грег. Сид нашел свое счастье в работе на ферме, а она возлагала надежды на Грега, считая, что только он сделает ее существование легким и безопасным. Но теперь у нее нет ни мужа, ни друзей. Впервые в жизни она посмотрела на себя со стороны, и увиденное ей совсем не понравилось. Она должна смириться с ужасной правдой: за все приходится платить. И это время настало. Во всем виновата только ее собственная глупая натура. Она пыталась состязаться с Мадди и использовала для этого Грега. А ведь Мадди всегда старалась быть ее лучшей подругой…

Она не виновата, что родилась с фамилией Белфилд. Точно так же, как Глория не виновата в том, что ее родила Мардж Конли. Разница не имела особого значения, пока Глория не вбила себе в голову, что должна быть равной Мадди. Она хотела заполучить все сразу, но вот теперь осталась с пустыми руками. Дурацкие амбиции стоили ей уважения мужа и потери единственной подруги.

Мадди была права, посчитав, что ее предали. Теперь Глория навеки стала ее врагом. А она так одинока… И если Грег бросит ее, придется найти работу. Такую, которая не помешала бы сидеть с Бебе. Но, может быть, еще не поздно навести мосты… ради ребенка.

Возможно, пока он беспомощен, она сумеет вникнуть в дела фирмы, быть в чем-то полезной. А он побудет с ребенком.

Грег выздоравливал медленно. Он был благодарен Глории за ее визиты, но она так и не рассказала мужу о приезде Мадди и сама забирала почту, чтобы проверить почерк на конвертах. Но Мадди ни разу не написала, а Глория по-прежнему не доверяла им обоим. Что, если они начнут встречаться за ее спиной?

После той ссоры они больше ни разу не говорили о календаре. Он извинился за то, что разбил стекло на портрете, а Глория вставила фото в новую рамку и поставила ее в больничной палате. Бебе посылала отцу письма и рисунки, а тот с большим интересом следил за подготовкой к ралли Королевского автомобильного клуба в Хастингсе.

Афтоны были добры к Глории, и та стыдилась своего злобного отношения к ним. Теперь она просто обязана доказать всем, что чего-то стоит, бороться в одиночку, проявить истинную храбрость и хотя бы раз в жизни удивить всех своей стойкостью.

Она даже зашла настолько далеко, что попыталась разыскать Кена Силверстоуна. Ей потребовалось немало мужества, чтобы подняться по ступенькам в его студию, но дверь оказалась запертой.

Официантка в соседнем трактире, которую попыталась расспросить Глория, пристально оглядела ее с головы до ног и посоветовала:

– На вашем месте я бы его не искала. Выбросите деньги на ветер, дорогая. Я слышала, он отсидел срок. И с тех пор я его не видела. Вроде бы там теперь ателье мастера тату.

Какое облегчение знать, что больше не придется столкнуться с Кеном! Глорию просто распирала ярость! Если ее мать и виновата, то Кен виноват куда больше! Воспользовался ее глупой амбициозностью, доверчивостью и невежеством. Каталоги белья, как же! Этот дьявол подогревал в ней тщеславие, льстил ей, и она оказалась марионеткой в его руках! Он видел ее слабости и использовал их в своих целях. В жизни все имеет цену, и, Господь свидетель, теперь она платит за свою глупость. Если когда-нибудь она встретит Кена, то убьет собственными руками. В фильмах оскорбленные женщины покупали пистолеты и убивали любовников. Бедную Рут Эллис[53]повесили за то, что она пристрелила своего, но теперь Глория понимала, на что можно пойти, если ярость туманит мозги. Она видела нечто подобное в глазах Мадди.