Они будут давать мне силу своей верой, и воинов в армии, но никогда не станут ядром будущего мира. Фанатики годны лишь на подавление восстаний.

— Ты замахнулся на все Благословенные Земли? В здешних дешевых рыцарских романах есть такой образ — злой колдун, мечтающий о власти над всем миром. Ты уподобляешься ему, — усмехнулся Гийом.

— Авторы, сами того не зная, угадали истину. Другой достойной цели нет. Куда мне еще потратить свои силы?

— Измени Алькасар, поставь его с ног на голову. Сделай цивилизованным, — предложил маг, — Что не можешь? Знаешь, что султанцы ждут от тебя войны и только войны.

— Не хочу. Скучно. Задача не того ранга. Восстановление Панцаской империи, что властвовала над всеми Благословенными землями тысячу лет назад — вот тот ребус, что будоражит мой мозг. Вот опасность, греющая кровь. Вот вечная слава в случае успеха!

— Ради нее ты готов уничтожить свою родину. Залить ее кровью. Ты действительно стал Драконом, Кербон-Гюрза. Долог путь от человека до змеи, но короток от гада ползающего, до гада летающего.

Бывший ученик не обиделся, наоборот, обрадовался.

— Вот ты и признал меня. Иди в том же направлении, и мы встретимся. Моя Родина — Мендора, ее узкие древние улочки и старые дома красивого желтого кирпича. Мендору я не трону, хоть, и нельзя жизнью мою в ней назвать счастливой. Камоэнсцы противятся мне, но я осчастливлю их насильно. Они будут одним из оплотов моего государства. Дракон — это не жесткость и кровожадность, не алчность, — это холодная, справедливость для всех.

Не будет разорительных налогов и произвола графов и баронов, города получат самоуправление, исчезнут таможни и поборы — расцветет торговля, следом и ремесла, за ними искусства и наука. Книги печатные будут в каждом городском доме и каждой деревне. Я проживу долго и создам золотой век. Но золото не дается даром — за него нужно платить. Радость моих будущих дней — кровь и грязь сейчас.

Кербон говорил быстро, горячо, сжевывая часть слов, стремясь быстрей поделиться идеями с тем, кто мог оценить их по достоинству. Гийом молчал удивленный мыслями бывшего ученика.

— Ты считал себя выше меня, учитель? Не так ли? Думай теперь, как ты ошибался. Я помню все: и зло, и добро. Для тебя, Гийом, место в моем сердце и по правую руку в совете есть всегда. Знай это, как и то, что ради прекращения войн в будущем я буду беспощаден в настоящем. Завтра войско Камоэнса погибнет, если ты не примешь меня — не остановишь бойню. Я в любом случае спасу Ангелу, в память о тебе спасу. Но за душу ее, за нервы не отвечаю.

— Гибель войска — не гибель государства. Если ты еще сможешь победить Агриппу.

— Это крушение прежнего Камоэнса, который я хочу сохранить. Для тебя — конец всего. Решайся, учитель! — почти крикнул Кербон, видя колебания на лице мага, — Я оставлю Ангелу королевой, Марк в замен получит Остию. А ты будешь мужем Ангелы — королем.

Мне нужны не только слуги и подданные, но и друзья. Никто не умрет, и все будут счастливы. Камоэнские рыцари с удовольствием пойдут против Остии. Договор можно оформить так, что будет казаться, что мы в равном союзе.

— Уговорить Ангелу покориться тебе и начать строить Империю Дракона?

— Да. Решайся. Я вышлю к тебе Марка — сам не могу, статус не тот. Я мессия. Но и Меч мой, равный королям, имеет право подписывать договоры от моего имени.

— Шли, — с большим трудом дались магу эти слова, лоб его покрылся мелкими капельками пота, — Встретимся через три часа у ручья на нашем левом фланге, оттуда я проведу его к Ангеле.

— Да будет так! — Кербон открыл глаза, умудрившись не потерять при этом магического контакта.

Гийом не выдержал его взгляда, отшатнулся и упал с табурета. Глаза Кербона изменились. Изменились и формой — они стали овальными, и содержание — белки пожелтели, зрачки стали матово черными, неестественными, поглощающими свет.

Суровую фигуру мага, черным каменным столбом застывшую на возвышенности у ручья, Марк де Мена заметил издали. Меч Кербона и визирь будущей империи с легкостью двигался пешим, будучи облаченным в тяжелые доспехи с накинутым поверх них длинным плащом. Его могучее тело, привыкло к трудностям, а упрямый характер был сильнее плоти.

Ветер трепал светло-русые волосы Марка, он не одел шлем. Тяжелый меч-бастард, с длиной рукоятью, годной как для боя одной рукой, так и двумя, — приятно давил на стальной наплечник. Клинок был обнажен.

За его спиной ночь в стане Алькасара озаряли пять огромных до неба костров. Марабуты — жрецы Вечного Пламени, следовали за войском, прислуживая Дракону, шпионя для него, и карая его врагов.

Ночь принесла холод и остановила ветер. Здесь у ручья воздух был свеж и только чуть-чуть отдавал гниющей осокой. Де Мена ступал твердо и уверенно. Трава мягко шуршала его под ногами.

Он не боялся ловушки. Во-первых, смерть его бессмысленна и бесполезна, она лишь разозлит Кербона и обречет на страшную смерть всех камоэнсцев. Во-вторых, мага отличала верность данным обещания, и никто из известных Марку врагов Гийома, ныне покойных, не был убит во время переговоров.

Бывший лейтенант гвардии, а ныне Меч Дракона, предвкушал встречу с Ангелой и ее свитой. Нет, он не хотел ни обижать королеву, ни унижать ее придворных — будущих соратников и союзников. Он просто хотел увидеть в глазах бывших соотечественников преклонение перед вершиной, на которую он взобрался, уважение и, может быть, страх.

Марк — некрасивый неудачник, которого из-за изуродованного лица и тяжелого характера избегали женщины. Марк — не признанный герой — его честным рассказам о подвигах в Алькасаре никогда полностью не верили. Марк — никогда не мирившийся с третьими ролями, которыми ему приходилось играть, скрипя зубами, подчиняясь чужим приказам. Он — гордый и самолюбивый — желал в блеске появиться перед теми, кто был первыми в его прошлой жизни, чтобы раз и навсегда избавить себя от наследия былых времен. Родиться заново. Другим. Лучшим.

— Рад видеть тебя, Гийом! — воскликнул он, когда до мага оставалось шагов тридцать.

— Рад? — неприятно усмехнулся чародей, скрестивший руки на груди, — Это дурной знак. Ты не болен случайно, Марк? — он вытянул руку вперед, — Стой, где стоишь! Сейчас подойдут очень важные люди.

— Сама Ангела, или Агриппа с Рамоном? — спросил де Мена, подчиняясь.

— Увидишь, — скупо ответил маг.

Марк подчинился, снял бастард с плеча, воткнул его в землю. Через некоторое время — ренегат успел досчитать до двухсот — кто-то подошел к Гийому и был узнан по голосу.

— Луис? — удивился Марк, — Ты то здесь за чем? Гийом, он что, новое доверенное лицо Ангелы?

— Нет, он пришел, чтобы мне не было скучно, — громко ответил маг, — Обернись. Вот те, кого мы ждали! — он указал рукой за спину де Мена.

* * *

Тихий шепот едва доносился до уха владыки алькасаров султана Хамди, заслужившего от подданных прозвище Коварный. Говоривший стоял на коленях, уперев лоб в шелк, устилавший пол шатра. Дрожащий голос, лохмотья вместо одежды, синее от побоев тело — ничто не угадывало в нем прежнего воина.