Каскад пылающих обломков обрушился в огромную воронку, дымящуюся, как кратер вулкана. От дрейфующей станции «Омега» не осталось и следа.

Душу Дженни охватил леденящий холод. «Отец… Люди…» В наушниках послышался раздраженный крик Крейга:

— Черт возьми! Вы же доложили, что все взрывные заряды, установленные русскими, обезврежены!

Сержант ответил неуверенным, извиняющимся голосом:

— Так точно, сэр! Хотя… возможно… возможно, один из них я не заметил…

Дженни с трудом глотала воздух. Она наблюдала сквозь слезы за реакцией солдат на трагедию. Все они, за исключением одного, похоже, были действительно ошарашены происшедшим.

Только командир отряда безучастно смотрел на охваченную огнем ледяную пустыню. Его суровое лицо не выражало ни гнева, ни удивления.

Он перевел холодный взгляд на Дженни, и она с ужасом поняла, что трагедия была не случайной.

Она вспомнила, как Крейг только что ругал сержанта по радио. Его гневный голос звучал неубедительно. Все это было подстроено и заранее спланировано. Руководители американской операции преследовали те же цели, что и русские, — завладеть трофеем и уничтожить всех свидетелей.

«Полная зачистка. Никаких следов».

Дженни встретилась взглядом с командиром отряда спецназа. Тот пристально всматривался в ее глаза, как будто пытался прочитать ее мысли. Дженни стало ясно, что жить ей оставалось недолго — только до тех пор, пока он нуждается в ее знании инуитского языка.

Выражение ужаса и смятения на ее лице не изменилось.

«Пусть думает, что я ничего не поняла», — решила она. Крейг нашептывал ей по радио слова утешения, но Дженни не обращала на него внимания. Она опустила глаза на страницы дневника. По щекам текли слезы скорби и гнева.

«Папа…»

Рука невольно потянулась к кобуре. Она была по-прежнему пуста.

Еще одно невыполненное обещание.

9 апреля, 19 часов 55 минут

Ледовая станция «Грендель»

Мэтт сидел на железном топчане в тюремной камере. К его удивлению, адмирал решил оставить мальчика с ним. Маки лежал сейчас рядом, свернувшись клубочком в ворохе одеял. Возможно, Петков предпочел, чтобы ребенок и переводчик находились рядом, и Мэтта это устраивало. Он наблюдал за спящим мальчиком, который сложил ладони у самых губ, как будто в безмолвной молитве.

Эскимосское происхождение Маки выдавали черные как смоль волосы, смуглая кожа и раскосые карие глаза.

«Он так похож на Тайлера. Те же волосы, те же глаза…»

В сердце у Мэтта защемило от ощущения безвозвратной потери.

— В это трудно поверить… — прервал его мысли доктор

Огден, прислонившийся к решетке соседней камеры.

Мэтт успел вкратце описать ему содержимое дневника Владимира Петкова и теперь кивнул, не сводя глаз со спящего мальчика.

— Я бы многое отдал, чтобы осмотреть ребенка… Хотя бы взять анализ крови, — пробормотал профессор.

Мэтт вздохнул и закрыл глаза.

«Ох уж эти ученые. Похоже, все, что их волнует, — это результаты исследований».

— Гормон, выделяемый гренделями, — увлеченно продолжал доктор Огден. — Ну конечно, теперь все понятно. Локальное замораживание тканей требует немедленного выделения потока гормонов из кожных желез, которые оптимально приспособлены для этой функции. Кожа покрывается льдом, поток гормонов активирует цепную генную реакцию в клетках, они, в свою очередь, наполняются глюкозой, которая предотвращает их гибель от холода, и тело впадает во временную «ледяную спячку». Структура гормонов гренделей примерно совпадает со структурой гормонов других млекопитающих, поэтому такой механизм замораживания может быть успешно применен к людям. Так же, например, как инсулин, получаемый из коров и свиней, используется сейчас для лечения диабета. Да, можно сказать, что исследования русского ученого намного опередили достижения современной науки. Это гениальное открытие!

Мэтт не выдержал и резко повернулся к профессору:

— Гениальное? Вы что, совсем свихнулись? А может, чудовищное? Вы представляете себе, каким пыткам подверглись эти несчастные люди? Сколько их погибло в результате экспериментов? Да пошли вы все к черту со своими открытиями! — Мэтт показал на пошевелившегося во сне ребенка. — Он что, похож на лабораторную крысу?

Огден с испугом отшатнулся от решетки.

— Я… Я не имел в виду…

Мэтт посмотрел на темные круги под глазами профессора, на его дрожащие руки. Он понимал, что ученый устал и напуган не меньше, чем все остальные. Кричать на него и обвинять в бесчеловечности было по меньшей мере несправедливо. Понизив голос, Мэтт завершил свою тираду:

— Кто-то должен ответить за это. Всему есть предел. Мораль не должна становиться жертвой научного прогресса. Мы все пострадаем, если такое случится.

— Кстати, о страданиях, — встряла в разговор Уошберн. — Где там эти спецназовцы? Они смогут нас освободить?

Мэтт заметил, что студенты-биологи сразу встрепенулись. Отряд «Дельта форс» был их единственной надеждой на спасение. Перед глазами встало суровое, полное решимости лицо русского адмирала. Петков не собирался сдаваться, несмотря на явное превосходство американцев. А еще Мэтт увидел во взгляде русского холодную отрешенность, которая пугала его больше, чем дула автоматов или зубастые пасти гренделей.

Этот жесткий взгляд адмирала исчезал, только когда рядом с ним был эскимосский мальчик. Мэтт посмотрел на Маки. Возможно, как и в случае с Владимиром Петковым, эскимосский мальчик мог бы стать ключом к моральному перерождению адмирала. Но для этого требовалось время… А у них его не было. Петков был похож на медведя, загнанного в ловушку в собственной берлоге. Он был опасен и непредсказуем.

Мэтт повернулся к Уошберн:

— Я насчитал по меньшей мере двенадцать русских солдат. К тому же они успели подготовиться к обороне. «Дельта форс» придется хорошо подготовиться к штурму, чтобы прорваться внутрь станции. А затем они будут пробиваться к нам с боем от уровня к уровню. Серьезные потери неизбежны.

— Но это их не остановит, правда же? — с надеждой промолвила Магдалена.

Мэтт оглядел тюремные камеры. Их оставалось пятеро, не считая Маки. У него не было сомнений в том, что главной целью «Дельта форс» было не спасение пленных, а захват эликсира, о существовании которого Крейг, вероятно, узнал из дневников русского ученого. К этому-то и сводился успех операции.

Уошберн, похоже, прочитала его мысли.

— Они ведь не за нами возвращаются? — промолвила она, пристально посмотрев на Мэтта. — У них другие приоритеты.

Дверь в тюремный отсек неожиданно распахнулась. В помещение быстрым шагом вошел адмирал Петков в сопровождении двух охранников. Все трое подошли к камере, в которой сидел Мэтт.