дадашей: может, вдруг решил отчего-то, что именно там ему удастся обнаружить искомый смысл, вожделенную разгадку? Именно там, в распахнутых его стараниями во Вселенную окнах, из которых, быть может, глядит на него сам Творец…

– Нет, – он опустил взгляд и покачал головой. – Нет, подобное знание человеку не будет доступно никогда. Никто не может утверждать наверняка, как давно, откуда и по какой причине появился Создатель, – не может и не должен, пожалуй, – а потому для человека проще (и, наверное, правильнее) считать, что Творец был всегда и всегда будет. Такой вот менетекел.

Рост чесал пятернёй наморщенный лоб, будто пытался соскрести все морщины с него. Дилшед сжал побелевшие губы, глаза блестели влагой…

– Но если существует вопрос – должен существовать и ответ! Ты сам учил нас этому, Фанис!

– Всё верно, Бинеш. Однако для ответа на такие вопросы необходим особый подход: взгляд со стороны, извне. Взгляд независимый, охватывающий и Вселенную, и её создателя целиком, без исключений. Но человек – часть общей, единой структуры, и при таком условии ответ ему в принципе недоступен.

– Выходит, нам никогда не узнать всей правды… – Рост бросил руки от раскрасневшегося лба и пригорюнился.

– Не унывай, дадаш. На твой век за глаза хватит и того, что доступно для постижения человеку.

– И всё же… Хотелось бы найти способ… – с мучительно напряжённым лицом проговорил Бинеш.

– Мы не можем узнать всего, – подал голос Дилшэд, – но разве это главное? Мы можем любить и сострадать! Мы можем помогать и утолять страдания!

– Ты прав, дадаш, но помогать и утолять страдания способен и обычный знахарь, – возразил Бинеш. – Этого мало. Для меня, по крайней мере.

Товарищи замолчали. Каждый думал о чём-то. Бинеш, отрешённый и сосредоточенный, чертил палочкой на земле линии. Исходя из общего центра, вначале сильно изогнутые, они постепенно распрямлялись и пересекались со встречными линиями своего зеркального отражения, образуя замысловатую сеть. Палочка замерла… и снова двинулась, тщательно выводя рядом с двумя предыдущими ещё один расходящийся спиралью пучок таких же линий…

– Послушай, Фанис… – Бинеш оторвалсяот своего занятия и посмотрел на Упавшего-с-неба. – Ты столько говорил о нитях, из которых состоит Вселенная, и о любви – энергии жизни, текущей по ним… И меня теперь мучает вопрос: если человек перестанет любить Сотворившего его, то эти нити… они увянут? Умрут? Оборвутся? Но что станет тогда с человеком? И… с Творцом?

– Ты умеешь задавать правильные вопросы, дадаш. Это говорит о понимании… Нити, они как пуповина: объединяют Создателя и творения Его, питают, омывая любовью и наполняя жизнью. Но когда-нибудь зреющее существо разовьётся настолько, что Мир станет тесен для него. Пуповина будет разорвана, и тогда… тогда человек перестанет быть человеком – родится новое существо, новый Бог…

– Новый Бог?!.

– Как знать, быть может, Он когда-то был похожим на нас, своих детей. Был таким же малым, одиноким, страдающим… Подобно человеку, Он, переполнившись любовью и состраданием, искал ответы – те, что ищем сейчас мы. Возможно, Он нашёл их.

– Так в чём же ответы, Фанис?! – Бинеш подался вперёд.

– Ты спешишь и проявляешь нетерпение, дадаш! Это так не похоже на тебя! – улыбнулся Упавший-с-неба. – Для начала, человек сам должен стать свободным: от связывающих его со всем и вся нитей, от Создателя в конечном итоге. Только обретя свободу, он обретёт и собственную, не зависимую ни от кого волю, и только тогда он получит все ответы и будет способен на то, на что сейчас способен лишь Создатель.

– Но, Фанис, – нахмурился Дилшэд, – истинная свобода, о которой ты говоришь… Выходит, это свобода от любви? И только тогда человек станет самостоятельным существом, в полной мере готовым реализовать собственную волю… когда освободится от любви Создателя?

– Примерно так. Это печально, как печально бывает расставаться с детством. Ребёнок в утробе матери тоже испытывает страх, чувствуя, что вот-вот начнутся схватки и он окажется в неизведанном мире. Один. Сам по себе.

– А если кто-то не захочет подобной свободы? Ну… просто не готов будет отказаться от любви?!

– И останется вечно пребывать в материнском лоне? Не зреть, не развиваться – но вечно спать, будучи питаемым через пуповину материнскими соками?

– Да, пожалуй, это выглядит… м-м… неправильным… – Дилшэд потупил взгляд.

Прогоняя пнувшую исподтишка под ложечку жалость к наивному и чересчур сентиментальному мальчишке (как только умудрился выжить здесь, на Горе, такой рохля?), Максуд фыркнул.

– Даже взрослеть нас принуждают… – покачал он головой. – Выходит, от воли человека совсем ничего не зависит? А знаешь, Упавший, я, в общем-то, не удивлён.

– Ну а как же «свобода выбора»? Как без неё? – спросил Бинеш.

– Дана ли свобода выбора не рождённому ещё младенцу? Зависит ли что-то от его желания? – вопросом на вопрос ответил Упавший-с-неба.

Не найдя, что возразить, Бинеш прикусил губу.

– Но разве так правильно? – вновь поднял глаза на Упавшего-с-неба Дилшэд.

– Рассуждения о «правильности» и «неправильности» – в данном случае искания праздные, поскольку носят абсолютно субъективный характер, а между тем факт остаётся фактом: пуповина истончается! Такой вот менетекел!

Рост нахмурился, Дилшэд вздохнул и снова потупил взгляд. Максуд усмехнулся про себя: Упавший, конечно, мастер убеждать, однако слишком уж близко к сердцу дадаши воспринимают его отвлечённые мудрствования и некоторые заявления, не имеющие совершенно никакой пользы в реальной жизни. И поймал на себе изучающий взгляд Бинеша.

– Однажды, не в ближайшие дни и даже не так чтобы скоро… а, вернее, даже совсем не скоро – но человечеству всё же придётся сделать выбор, – продолжил Упавший-с-неба. – Решающий и окончательный выбор. Сейчас же оно только подходит к развилке. Я говорю «человечество», однако там, на распутье, каждому придётся решать за себя самому. Вполне вероятно, кто-то достигнет поворотной точки значительно раньше остальных. Быть может, это даже будет кто-то из вас… а может, и все, как знать? И тогда уже не будет и малого шанса отвернуть или отступить. Никакого иного варианта, кроме как определиться – каждому лично. Тебе, Максуд. И тебе, Бинеш, и тебе, Рост, и тебе, Дилшэд. С кем ты? Каким путём направишься, когда обретёшь свободу? Вот что предстоит решить вам всем! И начинать готовить ответ необходимо прямо сейчас!

– Мы с тобой, Фанис! Твои дадаши с тобой! – выпалил Рост, решительным кивком подтверждая свои слова, и вскочил, словно прямо сейчас собрался ринуться в этот самый, светлый и правильный, путь.

Бинеш вздохнул и покачал головой, а Максуд ухмыльнулся: верность Роста Упавшему-с-неба восполняла ему в особо трудных случаях недостаток умственных способностей, а порой, опережая саму мысль, и вовсе вытесняла способность рассуждать. Однако никто не стал поправлять товарища.