Подробнее на вопросах о конкретной интерпретации тех или иных исторических фактов и событий мы остановимся далее, здесь же, исключительно исторической правды ради, отметим, что, согласно данным уголовной статистики, в годы, когда КГБ при СМ СССР возглавлял Семичастный, к уголовной ответственности «за антисоветскую агитацию и пропаганду» было привлечено 600 человек[240].

Только в 1961 и 1962 гг., подчеркивают А. И. Кокурин и Н. В. Петров, за антисовесткую агитацию и пропаганду были осуждены соответственно 207 и 323 человека[241].

Как отмечал в этой связи Ф. Д. Бобков, если до образования 5-го управления КГБ в 1956–1960 гг. за антисоветскую агитацию и пропаганду (по статье 58–10 УК РСФСР 1928 г.) было осуждено 4676 человек, в 1961–1965 гг. (по статье 70 УК РСФСР 1960 г.) – 1072, то в 1966–1970 гг. – 295, а в 1981–1985 гг. – 150 человек[242].

Но следует также отметить, что в их числе был и С. Затикян, осуществивший с единомышленниками известный террористический акт 8 января 1977 г. в Москве, и некий Н. Никитенко, также осуществивший ряд подрывов в Московской области накануне игр XXII Олимпиады в Москве.

Сошлемся также на данные известного правозащитника С. А. Ковалева, отмечавшего по этому поводу, что всего с 1966 по 1986 г. по статьям 70 («Антисоветская агитация и пропаганда») и 190—1 («Распространение заведомо ложных сведений, порочащих советский государственный и общественный строй») Уголовного кодекса РСФСР были осуждены 2468 человек. В то же время 18 декабря 1987 г. КГБ СССР обратился с предложением в ЦК КПСС освободить от уголовной ответственности 401 осужденного и 23 подследственных по этим же статьям Уголовного кодекса[243].

На безосновательность подобных обвинений в адрес Ю. В. Андропова указывал, выступая в Москве на V международной конференции «КГБ: вчера, сегодня, завтра», известный советолог Питер Рэддэвей. Согласно его данным, с 1958 по 1966 г. за антисоветскую агитацию были осуждены около 6000 человек, а ежегодно в среднем за антисоветскую агитацию и пропаганду осуждалось 254 человека. В то же время в 1967–1975 гг. этот показатель составил 176 приговоров в год, а в 1977–1988 гг. – 89 приговоров[244].

Исторической правды ради подчеркнем и следующее чрезвычайно важное обстоятельство. За годы, когда КГБ возглавлял И. А. Серов (1956–1958), за «антисоветскую пропаганду» по статье 58–10 УК 1928 г., или, как ныне говорят, за «инакомыслие», были осуждены 3764 гражданина, при А. Н. Шелепине, уже по статье 70 УК 1960 г., – 1442, и при В. Е. Семичастном – 600.

За те 15 лет, с 1967 по 1982 г., что КГБ СССР возглавлял Ю. В. Андропов, по статье 70 были осуждены 552 человека, и по статье 190—1 были осуждены еще 1353 гражданина, то есть почти в три раза меньше, чем за предыдущие 10 лет – 1905 против 5806 осужденных![245].

Особо подчеркнем, что в это же число входят и лица, направлявшиеся на принудительное психиатрическое лечение в соответствии со статьями 58–61 УК РСФСР или соответствующими им статьями уголовных кодексов союзных республик СССР.

Я не буду дискутировать по поводу этих цифр. Я их просто довожу до сведения читателя, указывая, что они являются достоверными. А каждый читатель вправе делать самостоятельные выводы.

Подчеркнем также, что всего за 37 с половиной лет существования КГБ СССР к уголовной ответственности за совершение государственных преступлений было привлечено 25 095 человек. При этом в 1954–1959 гг. по статье 58 УК РСФСР за «контрреволюционные преступления» были осуждены 9406 человек. В 1960–1990 гг. по более чем 18 составам преступлений, отнесенных к подследственности органов КГБ СССР, были осуждены 14 689 человек, 5483 из них – за особо опасные государственные преступления, в том числе 2781 человек якобы «за инакомыслие», по статьям 70 и 190—1 УК РСФСР[246].

Однако в действительности эта общая цифра 25 095 человек даже меньше, поскольку уголовно-правовая статистика фиксировала только факт вынесения приговора конкретному обвиняемому, но не учитывает наличия рецидива, то есть повторного осуждения. А некоторые из числа этих лиц, например, С. Затикян, Э. Кузнецов, С. Махаев и другие, осуждались неоднократно[247].

Близко знавший председателя КГБ Федор Бурлацкий отмечал, что «Андропов считал, что нужны превентивные меры, чтобы предотвратить разрушение всего здания российской государственности. Он был решительным противником возврата к сталинским репрессиям и настаивал на ином подходе: «очищать» систему, стимулируя выезд диссидентов за рубеж. Это была жесткая попытка защитить устои государственного социализма»[248].

Следует также отметить и то обстоятельство, что «высшая мера социальной защиты», то есть смертная казнь, была предусмотрена Уголовным кодексом РСФСР еще 1922 г.

Если согласиться с тем, что разрешение выезда из СССР являлось «жесткой политикой», то в то же самое время она была гораздо мягче, либеральнее по сравнению с возможным осуждением на лишение свободы.

И думается, тем, кто упрекает Андропова и органы КГБ СССР в годы его руководства ими в чрезмерной жестокости, следует дать ответ на вопрос о возможных альтернативах в конкретных условиях существовавших норм права.

Известно, что вопросы о применении тех или иных санкций в отношении лиц, совершавших противоправные деяния, особенно «резонансного» характера, то есть широко освещавшиеся зарубежными СМИ, нередко рассматривались и решались Политбюро ЦК КПСС. При этом Ю. В. Андропов нередко выступал инициатором применения наименее жестких санкций, как это имело место в отношении А. И. Солженицына, А. Д. Сахарова. В этом его неизменно поддерживал генеральный прокурор СССР.