себе по доброй доле, а она опоздала, и ей досталась лихая доля.

Сама, мати, яровинила.

Мене рано не збудила:

Чужи дочки рано встали,

Та по добрий доли взяли,

А я, мати, спизнилася,

Лиха доля судилася.

В одной свадебной песне как будто языческие представления сталкиваются с христианскими; являются две доли разом: одна дается невесте Богом, а другая — родителем.

Ой, славен, славен Марусин посад,

По всих виконцях ангели сидять,

Ангели сидять, доленьку судять,

А над дверьми сам Господь стоить,

Сам Господь стоить, книжечку читае,

Книжечку читае, доленьку роздае.

Марусю, дитятко, чия доля липша?

Ой, чи божая, чи батенькова?

Несчастие представляется по отношению к доле двумя различными образами: или существованием у человека лихой доли, или отсутствием доли.

Несчастная женщина приписывает свое горе тому, что мать ей дала при рождении лихую долю.

Породила меня мати у Святу недилю;

Дала мини лиху долю; де ии покину!

Нет возможности отвязаться от нее: лихой доли ни продать, ни променять; люди поумнели, не хотят покупать.

Лиху долю ни продати и ни проминяти:

Тепер люди поразумнили — не йдуть куповати.

Несчастная просит ее потеряться в поле, утопиться в воде, заблудиться в лесу, просвятиться в церкви — все напрасно: лихая доля везде уцепляется за нее.

«Та пиди, доле, пиди, несчастная, в поли загубися,

А за мною, та за молодою, та не волочися». —

«Хоч я пиду, молода дивчино, в поли загублюся,

А як пидеш пшеници жати, я за тебе вчеплюся». —

«Та пиди, доле, пиди, несчастная, в лиси заблудися,

А за мною, та за молодою, та не волочися!» —

«Хоч я пиду, молода дивчино, в лиси заблудюся,

А як пидеш калини ломати, я за тебе вчеплюся». —

«Та пиди, доле, пиди, несчастная, в води утопися,

А за мною, та за молодою, та й не волочися!» —

«Хоч я пиду, молода дивчино, в води утоплюся,

А як вийдеш рано води брати, я за тебе вчеплюся». —

«Та пиди, доле, пиди, несчастная, в церкви присвятися,

А за мною, та за молодою, та й не волочися!» —

«Хоч я пиду, молода дивчино, в церкви присвячуся,

А як прийдеш молиться Богу, я за тебе вчеплюся».

Эта лихая доля иначе называется бида (беда), которая, по выражению песни, одинакова от Киева до Кракова:

А хто биди не знае,

Нехай мене спитае;

А я в биди обидав,

А я биду одвидав:

Одь Киева до Кракова,

Всюди бида однакова! —

она неотвязно следует за козаком: с ним родилась, с ним венчалась она.

Ой, пиду ж я, пиду, та з сего краю пиду,

Ой, покину я та у сим краю биду.

Ой, оглянусь я за крутою горою,

Аж иде бида слидочком за мною…

«Ой, чого ти, бидо, за мною вчепилася?» —

«Я з тобою, безталанний, з тобою родилася». —

«Ой, чого ж ти, бидо, за мною ввязалася?» —

«Я з тобою, безталанний, з тобою винчалася».

Впрочем, несчастная доля не всегда следует тенью за человеком; иногда она вдалеке от него, а между тем управляет его жизнью назло ему. Так, девица слышит голос своей доли из-за моря, как она пророчит ей несчастное замужество.

Ой, дивчино зъумилася

Де доленька подилася.

Обизветься ии доля

Аж на тим то боци моря:

«Ой, я твоя родима,

Та не дуже счастлива…

Ой, ти пидеш, дивко, замиж,

Тоди будеш постиль стлати

Та не будещ на ий спати,

Край кровати стоятимеш,

Матинку споминатимеш:

„Породила мене мати,

Та не вмила прикопати

Та малою дитиною“…»

Но существует другое представление: человек несчастен оттого, что у него нет доли, никакой доли. Таким образом, доля имеет здесь значение существа доброго, приносящего счастье. Несчастная женщина приписывает свои бедствия тому, что мать умышленно не дала ей доли, купала ее и проклинала, желая, чтобы дочь ее не имела доли.

Купаючи кляла, щоб доли не мала.

В этом смысле несчастие называется недоля, бездолье, а несчастная женщина — бездольница.

Ой, деж наша бездольниця

На чужий сторони?

Человек не только не имеет доли от младенчества, но и теряет ее; доля уходит от него, отступается, пропадает… Образы потери и искания доли обычны и любимы в народной поэзии. «Где ты моя доля? — восклицает женщина. — Заблудилась ли ты в лесу, опоздала в поле или ты была на пиру, пила мед-горелку? Зачем меня забыла?»

Из за гори витер вие,

Моя доля в гости йде.

Чи ти, доле, в лиси заблудилась,

Чи у поли опизнилась,

Чи в беседи була,

Мед-горилку пила —

Де ти, доле, була,

Що мене забула?

Устаревшая несчастная женщина хочет запрягать волов или лошадей и догонять убежавшую долю. Она догоняет ее на калиновом мосту (то есть воспоминает о молодых летах) и просит долю прийти к ней в гости. Доля не возвращается. «Было б тебе, — говорит она, — меня прежде уважать, каждый день вечером стлать постель».

Ой, запряжу сири воли, вороний кони,

Ой, поииду доганяти счастливой доли.

Ой, дигнала свою долю на калиновим мости:

«Вернись, вернись, моя доля, хоч до мене в гости». —

«Не вернуся я до тебе, не буду у тебе.

Було б мене шановати, було б поважати,

Було б мини що-вечира билу постиль стлати!»

Чаще всего пропавшая доля — за морем или в море. Козак, возвращаясь с Дону, садится над водою, проклинает долю, а доля откликается к нему из-за моря (см. символику моря). В другой песне козак идет искать долю и спрашивает старика, где ему искать своей доли: в Сече ли, в Самаре, или в чистом поле. Старик говорит,