Ротшильды успешно преодолели социальные барьеры антисемитизма, занявшись охотой, участвуя в скачках и превратившись в английских джентльменов и спортсменов. Дизраэли это не удалось. Но, как никак, он стал премьер-министром.

В бедной семье — переполненные погосты — герцог Суссекс — туристические достопримечательности — склепы и катакомбы — частные кладбища — Хайгейт — Бромптон — Абни-парк — другие кладбища — столичный закон о захоронениях 1852 года — казенные кладбища — гробы — траурная одежда — публичный траур — патентованные катафалки Шиллибира — похоронные процессии — герцог Веллингтон

«Какое бы жалкое существование ни влачили эти люди, они упорно не желали хоронить умерших при содействии прихода, ибо более всего бедняк страшится нищих похорон».[926] Согласно Энгельсу, «бедняка закапывают самым небрежным образом, как издохшую скотину».[927] Экономичная похоронная компания не страдала от отсутствия клиентов.[928] «Некоторые владельцы похоронных бюро предоставляют ритуальные услуги беднякам на условии еженедельных выплат в 18 пенсов».[929] Так как похороны взрослого стоили до 4 фунтов стерлингов[930] — похоронить ребенка было дешевле, — страшный еженедельный долг порой выплачивался годами.

Случалось, что осиротевшая семья не могла внести даже первоначальный взнос, и тело оставалось лежать в однокомнатном доме, пока деньги не будут собраны. Сердобольные соседи иногда хоронили умершего в складчину.[931] Доктору Роджерсу, врачу в работном доме, удалось убедить приходские власти построить морг для тел, ожидавших погребения — первый в Лондоне.[932] Иногда неимущие вступали в похоронные общества. Многими из них «управляли отъявленные мошенники, которые, пользуясь всеобщей нерешительностью, самым беззастенчивым образом обирали бедняков».[933]

Человек, имевший постоянную работу, обычно состоял в профсоюзе или в обществе взаимопомощи. Член одного из первых профсоюзов, Объединенного общества инженеров, с удовлетворением мог размышлять о том, что его еженедельный взнос покроет не только пособие по безработице или болезни, но и похоронные издержки на сумму до 12 фунтов. В случае смерти жены он мог рассчитывать на выплату пяти фунтов, при этом ему оставалось еще семь.[934]

Где хоронили умерших? Лондонские погосты уже давно, после чумы 1665 года, были переполнены. В одном Сити было 88 переполненных церковных кладбищ. Многие церкви приобрели для захоронений специальные участки, но и те были заняты. В 1830-х годах великий реформатор Эдвин Чедвик описал эту жуткую ситуацию: «на пространстве, не превышающем 203 акра, плотно окруженном жилыми домами, ежегодно хоронят (плохо) 20 000 взрослых и более 30 000 подростков и детей».[935] В 1843 году ярким примером этой проблемы послужило частное кладбище близ Нью-Ривер-Хед в Излингтоне. Оно было рассчитано на 2700 погребений, однако за 50 лет владельцы позволили похоронить там 80 000 человек.

Разумеется, имелось лучшее решение проблемы.

В 1833 году на Харроу-роуд, приблизительно в двух милях к северо-западу от Паддингтона, частная похоронная компания с одобрения парламента открыла кладбище Кенсал-Грин площадью 56 акров. Там можно было достойно похоронить англикан и других протестантов, при этом 7 акров отводилось для бедных. К 1842 году на этом хорошо спланированном кладбище с широкими аллеями имелось 6000 могил.[937] В 1843 году компании, владевшей кладбищем, крупно повезло. Умер герцог Суссекс, дядя королевы Виктории. Его должны были похоронить в королевском склепе в Виндзоре, но в 1837 году герцога неприятно поразила плохая организация похорон его брата Уильяма IV; кроме того, он хотел, чтобы рядом с ним, когда придет ее час, похоронили его любовницу. Поэтому в своем завещании он указал, что хочет быть похороненным на Кенсал-Грин. Это привлекло на кладбище простой народ, который не так уж часто видел герцога при жизни. «Покойный герцог Суссекс поступил достойно, решив в равенстве смерти лежать на кладбище Кенсал-Грин и отказавшись от торжественной церемонии государственных похорон в виндзорском королевском склепе».[938] (Герцог был на редкость прост в обращении. В своей Книге общей молитвы он написал на полях рядом с догматом Св. Афанасия: «Не верю ни единому слову».[939] Он женился морганатическим браком на леди Августе Марри. В 1830 году та умерла, и тогда он женился на своей любовнице, леди Сесилии Баггин, но этот союз по закону о королевском браке не мог быть признан законным. В конце концов Виктория присвоила ей титул герцогини Инвернесс.)

Герцог Веллингтон писал тогдашнему премьер-министру Пилю: «королева своим приказом могла бы отменить волю герцога быть похороненным на Кенсал-Грин… но тогда со стороны франкмасонов [с 1813 года герцог был магистром Великой масонской ложи] и сторонников герцогини Инвернесс раздались бы многочисленные жалобы на вмешательство власти в личную жизнь…»,[940] поэтому было решено выполнить нетрадиционное желание герцога. Его похороны, состоявшиеся 5 мая 1843 года, были блестяще организованы. Процессию от Кенсингтонского дворца, где он скончался, до Кенсал-Грин в трех с половиной милях оттуда возглавляли конные гвардейцы, за ними «шли четыре королевских обер-церемониймейстера в алой форме». Далее медленно двигались остальные участники процессии: четыре всадника — служащие похоронного бюро — в глубоком трауре, с черными шарфами и длинным крепом на шляпе, довольно унылая вереница из пятнадцати пустых траурных карет, запряженных восьмеркой лошадей «в черных бархатных попонах и плюмажах» и, наконец, оркестр конных гвардейцев, игравших траурные марши. За ними следовал катафалк с восьмеркой лошадей, по обе стороны от него ехали конные гвардейцы, так что зрители могли видеть только лошадей и гвардейцев в форме, но не гроб. За ними вновь гвардейцы верхом, вереница лошадей в плюмаже и траурные кареты, числом пятьдесят, вновь кавалерия и «плотный кордон полиции… успешно сдерживающий огромную толпу».[941] В самом деле, контроль полиции был творческим и эффективным.