— Понятно, — сказал Кларк. — И все же я хотел бы зафиксировать, что я не согласен с мнением комиссии и рекомендую наградить майора Клэре «Военным крестом».

Фортескью посмотрел на секретаря — единственную женщину из присутствующих.

— Пожалуйста, позаботьтесь об этом, мисс Грегори.

— Хорошо, — тихо сказала она.

Кларк погасил сигарету и зажег другую.

На этом рассмотрение вопроса закончилось.

Фрау Вальтрауд Франк пришла домой счастливая — ей удалось достать баранью шею. Это был первый кусок мяса, который ей довелось увидеть за последний месяц. Чтобы его получить, ей пришлось пройти из своего дома в пригороде в разбомбленный центр Кельна и все утро отстоять в очереди возле мясной лавки. Кроме того, она заставила себя улыбаться, когда мясник, герр Бекман, поглаживал ее сзади, так как если бы она вздумала возражать, то для нее всегда было бы «все распродано». Но с ощупываниями Бекмана она вполне может смириться — бараньей шеи хватит на три дня.

— Я вернулась! — войдя в дом, крикнула она. Дети сейчас были в школе, а Дитер — дома. Драгоценное мясо она положила в кладовку. Она оставит его на вечер, чтобы поесть вместе с детьми. На обед у них с Дитером есть пустые щи и черный хлеб.

Она прошла в гостиную.

— Привет, дорогой! — весело сказала она.

Ее муж неподвижно сидел у окна. Один глаз, как у пирата, был закрыт черной повязкой. На нем был один из его красивых старых костюмов, но на его худой фигуре он сейчас висел как на вешалке. Галстука не было — Вальтрауд старалась каждое утро красиво одевать мужа, но так и не научилась завязывать мужские галстуки. Лицо Дитера ничего не выражало, из открытого рта текла струйка слюны. На ее приветствие он не ответил.

Но Фрау Вальтрауд к этому уже привыкла.

— Догадайся, что я принесла! — сказала она. — Я достала баранью шею!

Он пристально посмотрел на нее здоровым глазом.

— Кто вы? — спросил он.

Она нагнулась и поцеловала его.

— Вечером у нас будет мясной суп. Вот ведь как нам повезло!

Во второй половине этого дня Флик и Пол обвенчались в маленькой церкви в Челси.

Это была простая церемония. Война в Европе закончилась, Гитлера уже не было в живых, но японцы упорно защищали Окинаву, и меры строгой экономии по-прежнему отравляли жизнь лондонцев. Флик и Пол были в военной форме — материал для подвенечного платья было очень трудно найти, да и Флик как вдова не хотела надевать белое.

Перси Твейт был посаженым отцом, Руби — замужней подружкой невесты. Классической подружкой она быть не могла, так как уже вышла замуж — за Джима, инструктора по вооружению «пансиона благородных девиц», который сейчас сидел во втором ряду.

Роль шафера исполнял отец Пола, генерал Чэнселлор. Он все еще находился в Лондоне, и Флик пришлось с ним довольно близко познакомиться. Среди американских военных он слыл настоящим людоедом, но Флик находила его очень милым.

В церкви также присутствовала мадемуазель Жанна Лема. Вместе с молодой Мари ее отправили в концентрационный лагерь Равенсбрюк. Мари умерла, но мадемуазель Лема как-то сумела выжить, и Перси Твейт использовал свои связи, чтобы доставить ее в Лондон на свадьбу. Сейчас она сидела в третьем ряду, в своей шляпе-«колоколе».

Доктор Клод Буле также остался в живых, но Диана и Мод обе умерли в Равенсбрюке. По словам мадемуазель Лема, Диана была в лагере настоящим лидером. Пользуясь немецкой слабостью к аристократии, она бесстрашно бросила вызов самому коменданту лагеря, жалуясь на условия содержания и требуя их улучшения для всех. Многого она не добилась, но ее энергия и оптимизм поднимали настроение у голодающих заключенных, и некоторые из них считали, что именно она пробудила в них волю к жизни.

Свадебная церемония была короткой. Когда она закончилась и Флик с Полом стали мужем и женой, они просто повернулись и встали в передней части церкви, принимая поздравления.

Мать Пола тоже была здесь — генерал как-то сумел договориться, чтобы его жену взяли на борт трансатлантической летающей лодки. Она прилетела вчера ночью, и сейчас Флик впервые в жизни ее увидела. Миссис Чэнселлор смотрела на Флик испытующим взглядом, явно решая, подходит ли она ее замечательному сыну. Флик немного оскорбилась, но потом решила, что для самолюбивой матери такое поведение вполне естественно, и тепло поцеловала ее в щеку.

Они будут жить в Бостоне. Там Пол примет бразды правления своим предприятием по выпуску грамзаписей для изучения иностранных языков. Флик собиралась закончить учебу и учить американскую молодежь французской культуре. Пятидневное плавание по Атлантическому океану станет их медовым месяцем.

Ее ма находилась здесь, в шляпе, купленной в 1938 году. Она плакала, хотя уже второй раз присутствовала на свадьбе дочери.

Последним, кто подошел поцеловать Флик, был ее брат Марк.

Для полного счастья Флик требовалось еще одно. По-прежнему обнимая Марка, она повернулась к матери, которая не разговаривала с ним целых пять лет.

— Смотри, ма! — сказала она. — Это Марк.

Марк был явно испуган.

Ма долго молчала, затем раскрыла объятия и сказала:

— Привет, Марк!

— Ой, ма! — сказал он и порывисто ее обнял.

После чего все вышли на солнце.

«Обычно женщины не организовывали диверсий, но подготовленный британский курьер Перл Вайзерингтон после ареста гестаповцами организатора приняла на себя командование действующей группой „Маки“ в Берри численностью около двух тысяч человек и руководила ею эффективно и мужественно. Ее настоятельно рекомендовали к награждению ВК [Военным крестом], которым женщин, однако, не награждали. Вместо этого она получила гражданский орден Британской империи[56]пятой степени, который вернула, заявив, что в гражданской сфере ничем себя не проявила».

М. Р. Д. Фут. УСО во Франции. Управление по изданию официальных документов. Лондон, 1966.

За сведения и консультации относительно Управления специальных операций автор благодарит М. Р. Д. Фута; относительно Третьего рейха — Ричарда Оувери; относительно истории телефонных систем — Бернарда Грина; относительно оружия — Кэндис Делонг и Дэвида Раймонда. За общую помощь в исследованиях я, как всегда, благодарю Дэна Старера из «Рисерч фор райтерс», Нью-Йорк ([email protected]), и Рэйчел Флэгг. Неоценимую помощь я получил от своих редакторов — Филлис Гранн и Нейл Найрен (Нью-Йорк), Имоджен Тейт (Лондон), Жана Розенталя (Париж) и Гельмута Пеша (Кельн), а также от своих агентов Эла Цукермана и Эми Беркоуэр. Некоторые члены моей семьи прочитали наброски и сделали полезные замечания, особенно Джон Эванс, Барбара Фоллетт, Эммануэль Фоллетт, Ян Тернер и Ким Тернер.