Принц темных эльфов покосился на сообщников, потрогал воротник.

– В следующий раз хватайте за рукав, – сказал он.

Искандер угрюмо кивнул.

Очутившись под прикрытием колонн, Зигфрид обрадовался ничуть не меньше, чем принц и Глиргвай. Девушка стреляла, оборотень выставлял на пути черного пламени магический щит всякий раз, когда обозленный дракон огрызался. Парочка продвигалась вперед короткими перебежками, оттесняя дракона на открытое пространство в дальнем конце зала. Там императору оставалось только спрятаться за троном. Но трон был все-таки рассчитан на человека, и за ним мог поместиться разве что кончик хвоста Черного Пламени. И дракон знал об этом.

Когда они с Глиргвай, по ощущениям оборотня, достигли середины зала, слева от них послышался какой-то шум. Зигфрид обернулся. На них бежали люди в синих кафтанах с золотыми вензелями, бодро размахивая алебардами. От удивления и испуга Зигфриду показалось, что их не меньше десяти человек. К подобному повороту событий оборотень готов не был. Один из мандречен вскинул самострел – точь-в-точь такой же, как у Рингрина.

– Глира! Сзади! – только и успел выдохнуть Зигфрид.

Из-за колонны выскользнуло длинное, худое тело. Черная куртка болталась на нем, как на вешалке. Оборотень успел напрочь забыть о Радагасте – мандречене, не знающем устали в обращении с мечом.

Двоих самых шустрых Радагаст зарубил одним широким, длинным взмахом. Зигфрид очнулся и прыгнул на воина с самострелом. Оборотень в горячке боя позабыл, что находится в человеческом теле, и что у него, кроме рук, зубов и когтей, есть еще меч и арбалет. Глиргвай, услышав шум от падения тел и крики, тоже развернулась. Темная эльфка, как завороженная, наблюдала за этим изумительным прыжком, когда человеческое тело распрямлялось в воздухе подобно кошачьему. У каждого, кто бы видел Зигфрида в тот момент, больше не осталось бы никаких сомнений насчет того, какая из ипостасей является подлинной для оборотней. Неожиданный прием произвел эффект – оборотень сбил мандречена с ног и вцепился ему в горло.

Но за опрокинутым солдатом бежало еще человек десять. Радагаст прокрутил меч в руке. Глиргвай видела, что живым из этой схватки мандречену не выйти. Скорее всего, он прихватил бы всех своих противников с собой, и можно было смело идти дальше, предоставив Радагаста его собственной судьбе.

Но темная эльфка, сама не зная почему, решила иначе.

За это время Радагаст успел отрубить руку самому неповоротливому из нападавших.

– Лежать, Рад! – крикнула Глиргвай.

Палач даже не оглянулся. Услышав ее крик, человек рухнул, словно его переломили пополам, и растянулся на полу во весь свой немалый рост. Радагаст подумал, что сейчас эта девчушка утыкает гвардейцев стрелами… сделает из них ежа, как это, вроде бы, называли партизаны Железного Леса.

Но Глиргвай перехватила лук в левую руку и подняла правую. Из перстня на безымянном пальце эльфки вырвалась длинная лента оранжевого пламени. Оно скользнуло над распластавшимся палачом. Гвардейцы вспыхнули. Раздались дикие крики людей, горящих заживо. Радагаст, не поднимая головы, отполз назад, пятясь, как рак.

Он поднялся на ноги, когда от нападавших остались черные, жутко воняющие обрубки, ничем не походившие на людей. Человеческая плоть горит быстро, а особенно в магическом огне.

Эльфка скользнула по Радагасту быстрым взглядом и убедилась, что он не ранен. Подоспел и Зифгрид, вытирая окровавленный рот. Глиргвай отвернулась и хотела двигаться дальше. Мандречен сказал:

– «Лежать» – это собачья команда.

Девушка хмыкнула, заглянула в его светлые глаза.

– Прости, – сказала она. – Я плохо знаю мандречь. Как мне сказать в следующий раз?

– «Ложись!», – ответил Радагаст.

– Хорошо, – произнесла эльфка. – Я запомню.

– Пойдем уже, – хрипло сказал оборотень.

Но Глиргвай пришла в голову новая мысль.

– Откуда здесь взялись эти люди? – осведомилась она у мандречена. – Ведь нам сказали, что замок охраняют только духи?

– Это не стражники, – ответил Радагаст. – Это были курьеры. Из почтовой императорской службы. Они тоже хорошо умеют драться, но занимаются в основном доставкой писем.

– Писем? – переспросила Глиргвай.

– Известий, – кивнул Радагаст.

– Что же это за новость, которую хотели доставить императору среди ночи, – задумчиво сказал Зигфрид.

Радагаст пожал плечами:

– Этого мы уже никогда не узнаем.

Троица двинулась дальше. Пока они сражались с курьерами и разговаривали, дымное алое пятно на центральной галерее, обозначавшее положение Лайтонда и его противника, уже успело передвинуться метров на двадцать вперед.

Лайтонд выгнал дракона на квадрат пустого пространства перед тронами, но сам почему-то не торопился выходить из-под прикрытия колонн. Черное Пламя видел, как эльф покосился куда-то вбок, неторопливо убрал флейту и вытащил меч. Эльф взмахнул мечом, приглашая дракона на последний, смертельный танец.

Как и все линдвормы, Черное Пламя обладал легкой и веселой мудростью лукавого змея, в отличие от неподвижной, холодной мудрости истинных драконов. Но сейчас не надо было быть драконом, чтобы почуять ловушку. Боец меньше двух метров ростом, вооруженный лишь смехотворной зубочисткой – именно столько же опасности нес для бронированного ящера даже самый острый меч – не мог быть серьезным противником для линдворма. Он был добычей…

И это, и только это понимали две тупые, кровожадные боковые головы, которым с недавних времен принадлежало две трети контроля над телом Черного Пламени. Император с тоской почувствовал, что бежит вперед, размахивая головами. Он запрокинул назад центральную голову, еще сохранившую остатки если не рассудка, то здравого смысла, и прижал длинную шею к спине.

Из каменного леса слева от Лайтонда появилась невысокая фигурка. В руках у бойца была… Император прищурился, чтобы разглядеть получше, и взвыл.

На локте у воина висел смотанный аркан; а петля уже со свистом раскручивалась в воздухе.

Черное Пламя рванулся назад, но было поздно. Петля затянулась на левой шее. Левая голова удивленно дернулась, оглянулась назад, еще ничего не понимая. Тонкий трос натянулся, но выдержал. Черное Пламя увидел, что он надежно обмотан вокруг нескольких колонн.

Ловушка была расставлена заранее, в то время, когда император бился с Лайтондом в центре зала. Боец прошмыгнул перед Лайтондом, поднял с пола вторую петлю. Черное Пламя, спохватившись, дохнул огнем. Верховный маг Фейре небрежным жестом поднял ладонь. На этот раз он не стал призывать Цин. Между неугасимым магическим пламенем и заговорщиками встал синий магический экран, сотканный из Чи Воды. Ударившись о него, черное пламя зашипело и погасло.

«Этот боец из химмельриттеров», понял Черное Пламя, когда петля второго аркана стянула его правую шею. – «Что же, этого следовало ожидать».