— Послушайте, Айртон, в ваших интересах ответить на мои вопросы, только откровенность может облегчить вашу участь. В последний раз спрашиваю вас: желаете вы отвечать или нет?

Айртон повернулся к Тому Остину и посмотрел ему прямо в глаза.

— Я не буду ничего говорить, — произнес он, — пусть правосудие само изобличит меня.

— Это будет очень легко сделать, — заметил Том.

— Легко? — насмешливо спросил Айртон. — Мне кажется, вы ошибаетесь, мистер Остин. Я утверждаю, что лучший судья стал бы в тупик, разбирая мое дело. Кто объяснит, почему я появился в Австралии, раз капитана Гранта здесь нет? Кто докажет, что я и Бен Джойс одно и то же лицо? Мои приметы и портрет дала полиция по подозрению, никем не доказанному. Кто, кроме вас, может обвинить меня в каком-либо преступлении? Кто может подтвердить, что я хотел захватить это судно и передать его каторжникам? Никто! Слышите? Никто! Вы подозреваете меня? Хорошо. Но нужны доказательства, чтобы осудить человека, а у вас их нет. До тех пор, пока у вас их не будет, я — Айртон, боцман «Британии».

Говоря это, Айртон оживился, но потом снова впал в прежнее безразличие. Он, очевидно, предполагал, что его заявление положит конец допросу, но ошибся.

— Боцман «Британии», поднявший на ней мятеж и захвативший судно, — напомнил Том Остин.

— Докажите это. Предоставьте хоть одного свидетеля.

— Нет ничего проще, — сказал Том Остин и громко хлопнул в ладоши.

Скрипнула дверь каюты.

— Ну, вот мы и свиделись, Айртон, — произнес капитан Грант.

Два с половиной года назад.

— Мы все тут сдохнем, — убежденно говорил Айртон. — Грант не вернется за нами. Мы будем медленно гнить тут заживо — те, кто не сдохнет быстро от какой-нибудь болезни. Подними штанину, Макги! Видите? Это была маленькая царапинка месяц назад, а теперь глубокая язва, и она не собирается заживать. Здесь не место для жизни белых людей, и мы все, кого оставит капитан, сдохнем, кто раньше, кто позже. А он заберет золото и будет жить припеваючи.

— Какое еще золото? — спросил недоуменный голос, но большая часть слушателей не удивлялась, с ними Айртон уже говорил на эту тему.

— То золото, что закопано на безымянном островке напротив заброшенной католической миссии.

— С чего ты взял, что там золото? Откуда у Гранта такие богатства?

— Вспомни Кальяо. Мы пять раз заходили туда, и разве ты не слышал байки, что там рассказывают вечерами в портовых кабаках? О золоте вице-короля?

— Болтают много… Но это золото вывезла какая-то шхуна и никто не знает, где оно.

— Я думаю, что шхуна была сильно перегружена, и они опустили часть ящиков за борт, когда увидели испанский фрегат. Лучше спастись с половиной богатства, чем лишиться головы, пытаясь захватить всё. А теперь вспомни про водолазный колокол, с которым работал Тернер и самые доверенные люди Гранта, пока мы пили в кабаках. Мне продолжать, или ты способен сам сложить два и два, Дик Кеннеди? Поймите главное, мы все слишком много знаем, и капитану совсем не интересно, чтобы мы болтали по возвращении в Глазго. С ним останутся его доверенные люди, и он наберет еще матросов в Сиднее или Аделаиде. А мы будем подыхать здесь. И все сдохнем.

— И что же нам делать?

— У нас есть шанс. Возможно, последний шанс: кто знает, будет ли еще капитан ночевать на берегу вместе с Тернером и с их приближенными. Мы перерубим канат и станем править на ост, к Америке, а потом двинемся вдоль берега, пока не увидим тот островок. Мы заберем и поделим золото, высадимся на калифорнийском берегу, бросим судно и разойдемся. Я в Шотландию не вернусь, останусь в Америке, с золотом везде хорошо, а там никто не спросит, откуда оно взялось.

— Ты уверен, что на острове действительно золото? — вмешался еще один голос.

— А что еще, Стив, можно прятать в таком пустынном месте, к тому же тайно, под покровом ночи?

— Действительно, ты прав…

— Хватит болтать! Пора браться за дело! Мы не должны пропустить высокую воду! А если я кого-то не убедил, тот может пересесть в шлюпку и остаться подыхать в проклятом Нью-Хайленде вместе с Грантом. Ну, кто хочет стать поселенцем «свободной шотландской колонии»? Сделайте шаг вперед!

Желающих не нашлось.

Как нетрудно заметить, небольшая рокировка: замена майора на Джона Манглса в сцене разоблачения Айртона-Джойса, — снимает много неясностей и заодно избавляет персонажей от обвинений в тупости. Разумеется, это очень вольная интерпретация и доказать ее невозможно, поэтому скажем в защиту версии лишь одно: кто желает видеть в героях любимой с детства книги беспросветных тупорезов, тот может оставаться при классической трактовке этих эпизодов. Вольному воля, спасенному рай.

Так что же написал Паганель в том письме, что уехало в Мельбурн с Мюльреди, а доехало с Айртоном?

Разумеется, написал он только то, что диктовал лорд (кто же ждал, что тот подмахнет, не читая): приказ «Дункану» направиться к восточному берегу Австралии. Мы уже не раз убеждались, что рассеянностью Паганель не страдал. Он ее изображал в своих интересах. В данном конкретном случае изобразил позже в интересах Тома Остина, приказ Гленарвана не выполнившего. Прикрыл старшего помощника. Приказ, где фигурирует Новая Зеландия, появился на свет значительно позднее той даты, что на нем значилась, а подпись Гленарвана была фальшивая.

Момент с фальшивой подписью географа несколько смущал. Конечно, если кто-то с острым глазом заметит разницу, небольшое отличие от обычной росписи Гленарвана, объяснение наготове: лорд подписывал послание простреленной рукой, к тому же находился в расстроенных чувствах после выстрела по себе в упор, преображения боцмана Айртона в опасного преступника, осознания того факта, что вновь гонялся за фантомом, за призраком Гранта… Всё это